Unknown

Я сидела на подиуме, упершись локтями в колени, подперев подбородок ладонями, подняв глаза кверху, с восторженным выражением лица. Она была сделана в профиль. Мне очень понравилась эта фотография. Генри подарил ее бабушке на Рождество в тот год, когда она была сделана. И бабушка поставила ее туда и никогда не передвигала, так что когда вы входите в дом, если повернуть голову налево, то увидите именно ее.

Меня.

Мое сердце забилось быстрее, когда я вышла из гостиной в фойе, а затем вглубь дома. То, что там было, пыталось навязаться моему сознанию, но я сопротивлялась, мои ноги волочились, но все равно тащили меня туда.

В убежище.

Бабушка устроила там свою спальню, когда ей стало трудно подниматься по лестнице.

Я не была в этой комнате с тех пор, как вернулась домой, и не хотела идти туда сейчас. Но я пошла, открыл дверь и почувствовала, как ее потеря прожигает меня насквозь, будто заново, когда я увидел все, что было вокруг нее, уловила запах ее духов.

Я сглотнула и подошла к кровати.

Она была разобрана. Медсестра, которая приходила, чтобы убедилась, что она встала, приняла ванну, оделась и поела, нашла ее там. Они забрали ее отсюда. Мертвую. С тех пор никто не убирал постель. Она умерла в этой постели, на этих простынях, это было последнее место, где она дышала. А потом ее не стало.

Я перевела взгляд с кровати на тумбочку. Еще одна фотография в серебряной рамке. Мы с бабушкой. Снято в то лето, когда я оставила свою жизнь позади и пришла к ней.

Мы были снаружи дома, среди лаванды. Она цвела. Бабушка сидела в одном из своих плетеных кресел, а я наклонилась к ней, обняла, прижалась щекой к ее щеке, и мы обе смотрели в камеру, которую держала одна из ее подруг. Мы обе улыбались.

Я закрыла глаза и отвернулась, делая глубокий вдох, чувствуя, как он заполняет мои легкие. Я открыла глаза и посмотрела на другую тумбочку.

Вот оно.

Я медленно двинулся туда, обхватила рукой большую рамку и подняла фотографию, чтобы рассмотреть поближе.

Джейк Спир со своими детьми, все они окружены лавандой, а за ними - море. Его дочь стояла рядом с ним, прижавшись к нему всем телом, обняв за талию, прислонившись щекой к его груди, глядя в камеру и улыбаясь. Его старший сын был с другой стороны, Джейк тоже обнимал его за плечи, и я могла сказать, что молодой человек обнимал отца за талию, они стояли близко друг к другу. Молодой человек тоже улыбался. А перед девушкой стоял младший сын Джейка. Он прислонился спиной к ее телу. Он тоже улыбался в камеру. Как и Джейк.

Я повернулась и села на кровать, глядя на фотографию. Все они были моложе. Не намного, может быть, на пару лет, но с детьми многое меняется с годами. И бабушка держала их близко. Рядом со своей кроватью. Но она никогда не рассказывала мне о них. За последние семь лет я несколько раз бывала в этой комнате и не видела эту фотографию. Но она была там, и она держала их близко. До того дня, как умерла.

У них у всех были ключи от ее дома. Она отдала им большие суммы денег. Она отдала этому человеку меня.

- Почему ты не рассказывала мне о нем, бабушка? - прошептала я фотографии и подняла глаза.

Я перевела взгляд через комнату к окну, видя лаванду, ставшую высокой, а за ней - море.

- Что ты ему обо мне рассказала? - спросил я у окна.

Море сверкало на солнце, и лаванда мягко покачивалась на ветру. Я отрицательно покачал головой.

- Что ты хочешь, чтобы он сделал со мной?

Лаванда, море, комната - все это не давало мне ответа.

ГЛАВА 4

Только там

Я припарковалась на извилистой дорожке перед Лавандовым Домом, открыла дверь и вышла, захлопнув ее за собой и направляясь к багажнику, в который сложила продукты.

Я не пробуду в Магдалене очень долго, но задержусь там на некоторое время.

Я вела жизнь, где в основном ела в ресторанах или на вечеринках и редко имела возможность готовить.

После того, как Джейк Спир ушел, и я не получила ответов на вопросы, преследовавшие меня, я решила, что раз уж я здесь, то воспользуюсь этим. Это значит, что я буду готовить. Так что, я отправилась в магазин в город.

Я уже взяла коричневые бумажные пакеты в каждую руку, когда на дорожку въехал внедорожник. Я посмотрела сквозь очки на блестящую черную «Эскаладу» и в первую очередь на мужчину, сидевшего за рулем. Я никогда его раньше не видела. Я смотрела, как он приближается, решив, что мне это не нужно. У меня было много дел, приоритетом в тот момент было занести продукты в дом, а не иметь дело с незваным гостем, зная, как это грубо, заявиться без предупреждения.

Он мог быть кем-то, кто просто хотел выразить свои соболезнования. Однако он мог позвонить, как это делали десятки других людей с тех пор, как умерла бабушка. Ему не нужно было приезжать домой. Тем более что я понятия не имела, кто он такой.