Unknown

– Если мы не остановим их – они дойдут до самого Вышеграда. – Вацлав прочертил мечом по золе еще кусок большака и обозначил город отпечатком сапога. – И защитить его будет некому.

Злата… И не только она – одним богам известно, сколько людей из моего воинства оставили за стенами Вышеграда жен, детей или престарелую родню. Похоже, у нас просто-напросто нет никакого выбора… И Рагнар прав – едва ли шанс навалиться толкпой и разбить в пух и прах хотя бы часть гвардии Сивого выпадет еще раз.

– Если мы поспешим – успеем добраться сюда, – Я ткнул посохом в извилину нарисованной дороги, – раньше, чем Сигизмунд. Мы зайдем с востока, и они не увидят следов на снегу…

– И тогда не будут ждать нападения! – воскликнул Вацлав. – Устроим засаду. Я слышал, никто не стреляет из лука лучше воинов-степняков.

– Небо наполнится тучей стрел, друг мой. – Темуджин провел пятерней по остывшей золе, накрывая ладонью точку, обозначавшую войско Сигизмунда. – И они падут на головы наших врагов. А потом мы ударим вместе – и никто не устоит.

– Славная затея, хан, – кивнул Роланд. – Сам я не придумал бы лучше.

– Мы возьмем лучших лошадей и лучших воинов. – Я огляделся по сторонам. – Но кому-то нужно остаться и охранять лагерь.

– Только не мне! – Рагнар сжал кулаки. – Сам Всеотец не посмеет лишить меня моей мести. У моих хирдманнов найдется достаточно коней, чтобы пойти с вами.

– Как пожелаешь, конунг, – усмехнулся я. – Тогда пусть здесь останется Халвард Левша. Он столько лет провел в море, что наверняка уже забыл, с какой стороны у лошади голова.

– Я не возражаю. – Голос Халварда раздался откуда-то из темноты. – Мои старые кости не слишком-то годятся трястись в седле.

– Пойду собирать людей. – Темуджин поднялся на ноги. – Чтобы успеть, нам придется выйти еще до рассвета.

– Тогда не будем терять времени, – отозвался Вацлав. – Поспать треть ночи куда лучше, чем не спать вообще.

– А ты? – Я снова повернулся к Роланду. – Твои люди должны пойти с нами.

– Разве может быть иначе, ведун? – Предводитель «Крыс» огляделся по сторонами и заговорил чуть тише. – Боишься, что я отведу тебя в ловушку?

– Если этот мир чему-то и научил меня, – так же полушепотом ответил я, – так это не верить никому. Иногда и наемник может говорить правду – но куда чаще обманет даже конунг.

– Это верно. – Роланд вздохнул и опустил голову. – Все как и там, откуда мы с тобой пришли, друг мой. Но я сдержу свое слово. Если пожелаешь, мы первыми пойдем в бой.

– Пожелаю. – Я пожал плечами. – Только постарайся… не терять голову. Она тебе еще пригодится.

– Как скажешь, ведун, – рассмеялся Роланд. – Мне нужно вернуться к своим. Они и так уже заждались.

– Хорошо… Роланд!

Уже зашагавший было прочь от костра предводитель «Крыс» обернулся и замер. Ничего не сказал – только вопросительно посмотрел на меня. Я не видел его глаз, но постарался нащупать Волей, как мог.

– Тебе знаешь, что такое Окончательная смерть?

– Хвала Двуединому и всем другим богам, в которых я все равно не верю – нет, – усмехнулся Роланд. – И я…

– Если хотя бы подумаешь предать меня – узнаешь.

Глава 15

Снег падал огромными хлопьями. Холодный, липкий и настолько густой, что Гудред едва мог разглядеть в десятке шагов впереди широкую спину Грома. Половина северян отправилась в путь пешком, но для остальных князь Сигизмунд нашел лошадей. Старые клячи еле переставляли ноги и уже давно отстали от основной части войска, понемногу перемешиваясь с бредущими по дороге пехотинцами. Всадники впереди не только утаптывали снег, но и превращали все на своем пути в серое чавкающее месиво, в котором люди вязли едва ли не по колено.

Гудреду повезло — он ехал верхом, но все равно успел устать так, что уже готов был рухнуть с коня. В такую погоду старые раны нередко беспокоили его и дома, на Эллиге, но теперь вдруг заболели так, словно мечи и топоры врагов снова впивались в плоть. Ныло вывернутое два десятка лет назад в бою на берегах Империи колено. Спину пронзало острой иглой всякий раз, как усталая лошадь спотыкалась, а на плечи будто положили несколько мешков муки. Но сильнее всего Гудреда мучила искалеченная рука. Снова загудели потерянные в морском сражении пальцы, а потом боль поднялась выше и впилась в локоть с такой силой, что потемнело в глазах.

— Проклятый снег… — пробормотал кто-то сзади. – Неужели мы настолько прогневили богов, что они решили оставить нас на чужой земле?

Гудред обернулся, и увидел одного из своих хирдманнов из Арефьорда. Седой старик едва держался в седле, но еще находил в себе силы ругаться.

– Наши боги далеко. – Гудред чуть натянул уздечку, придерживая коня. — Но они все слышат. Не стоит сердить их пустой болтовней.

— Они уже и так сердиты, – злобно огрызнулся хирдманн. – За то, что все мы нарушили наши клятв и опозорили честь предков предательством!

– Ты винишь в этом меня, старик? – Гудред развернулся в седле. – Мы все выбрали свой путь, и…

– Может, и так. Но не я убил того, с кем разделил стол, ярл! Не мой меч сразил Серого Медве…