Сегодня среди врачей немало самых горячих сторонников общественного здравоохранения: так, именно они дали нам понять, что коллективный иммунитет не возникнет, если не будет привито всё общество в целом. Но в те времена не только богатые слои общества (кто бы сомневался!), но и большинство врачей выступали против создания общественного здравоохранения. И если богачи не хотели брать на себя новые налоги и платить за то, что в основном принесёт пользу малоимущим и работающему большинству; то врачи опасались, что государственная система не только приведёт к снижению их доходов, но и лишит их всякого контроля над тем, как будет выглядеть медицинская помощь*.
Оба опасения были оправданными. По мере своего развития, медицинские программы, управляемые рабочими, действительно стали бросать вызов абсолютной власти врачей над медициной. Рабочих не слишком интересовали отдельные врачебные решения — скорее, все чаще они хотели иметь право голоса при планировании и распределении ресурсов. Например, над тем, куда пойдут новые деньги: на строительство клиник и найм медсестер — или на сберегательные счета врачей? Самые продвинутые общества выступали за то, чтобы врачи сами стали наёмными работниками, а не подрядчиками: в конце концов, люди выкладывали свои денежки за то, чтобы расширить медицинскую практику в целом, а не за то, чтобы помочь кому-то из врачей прийти к успеху и сколотить себе капитал.
Как и любая другая сфера деятельности, медицина имеет свои логистические особенности. Нужно принимать решения о том, где расположить клиники, как разделить задачи между медсёстрами и врачами, какие проблемы считать главными — и так далее. Иметь голос по этим вопросам значит больше, чем просто перераспределить ресурсы: по сути, британские рабочие требовали, чтобы целый сектор экономики был переведен на демократические рельсы.
Доктору виднее!
На пути перемен лежали огромные препятствия. Медицина во многом была (и часто остаётся) патерналистской: доктору виднее, что делать, а пациенты должны слушаться и поступать как им говорят. К тому же, обычно тогдашние врачи были мелкими предпринимателями (и, кстати, так было не только в Великобритании). Они решали гораздо больше, чем то, какое лекарство прописать: они они влияли на то, где будут расположены клиники, какие медицинские технологии будут использоваться, и что при лечении считается обоснованной потребностью — а что нет.
Конечно, в стенах операционной или перевязочной, доктор по праву считается главным. Благодаря многолетнему обучению, он обладает специальными навыками и знаниями. Вопреки утверждениям современных шарлатанов, появление медицины как науки бесспорно представляло собой огромный шаг вперёд: за пределы магического мышления и легковерия, которые ей предшествовали.
Средневековое представление о том, что болезни вызывает дисбаланс между четыремя телесными жидкостями, не может соперничать с бактериальной теорией заболеваний. Как гласят слова «Интернационала»:
Тем не менее, врачи — не единственные медицинские эксперты. Так, хотя роль медсестёр в оказании медицинской помощи была очень важна, в Великобритании начала XX века их работа ценилась меньше, поскольку считалась женской и низкоквалифицированной. Занимая подчиненное место в обществе как женщины, медсёстры долго играли подчиненную роль и в больницах, почти не влияя на облик системы, которая быстро остановилась бы без них. Если уж говорить о демократизации, она по крайней мере должна охватывать всех работников, занятых в оказании медицинской помощи.