Unknown

Поэтому рыночные социалисты должны объяснить, как эта система будет справедливо перераспределять «прибыль» среди населения. И, что важнее, каким образом их система предотвратит возрождение того самого мотива прибыли, который выжимает труд из работников и создает предпосылки перепроизводства? Расширяясь, рынок и мотив прибыли создают в масштабах всей экономики циклы подъёмов и спадов, которые наносят урон обществу и растрачивают ресурсы. По самой своей природе рынки порождают неравенство — неравенство, которое до тех пор, пока существует рынок, можно только смягчить, но не искоренить. И именно неравенство регулярно на протяжении всей истории приводило к возникновению внеэкономических конфликтов.

Это не абстрактные рассуждения. После Второй мировой войны Югославия под руководством маршала Тито приняла на вооружение вариацию рыночного социализма. Раскол 1948 года между Сталиным и Тито вынудил лидеров молодой многонациональной республики искать альтернативный бюрократической советской модели путь к построению социализма. Это привело их к экспериментам с так называемым «рабочим самоуправлением», или radnicko samoupravljanje. В рамках этой системы, в то время, как фабрики формально оставались в государственной собственности, рабочие управляли производством на своем рабочем месте (опять же, по общему признанию, не имея полного контроля), производимые товары продавались на рынке, затем работники конкретного предприятия оставляли добавленную стоимость у себя.

По мере неуклонного расширения роли рыночных механизмов при Тито, а особенно с отменой централизованного установления заработных плат и появлением зависимости личного дохода от успеха или неудачи конкретного предприятия, росла конкуренция между предприятиями и неравенство между работниками, уровнями квалификации, рабочими местами, секторами и, хуже всего, регионами. Неизбежно, что некоторые фабрики будут превосходить конкурентов в производстве товаров. Или будут удачно расположены в более развитом регионе с лучшим уровнем образования, лучшей транспортной инфраструктурой или любыми другими преимуществами.

Государство попыталось сбалансировать эту ситуацию перераспределением: проводилась политика региональных преференций, такая как налогообложение более прибыльных предприятий для финансирования индустриализации менее развитых регионов или поддержки сельскохозяйственных территорий. Но это, в свою очередь, вызвало региональный протест против принимаемых мер и инвестиционных решений. Экономический историк Университета Глазго, Владимир Унковски-Корица, утверждал, что отдельные предприятия были склонны следовать интересам либо своим собственным, либо местной администрации, нежели общегосударственным.

Первая рабочая забастовка в молодой стране произошла еще в 1958 году на старом руднике в богатой Словении. То, что работники считали своим результатом труда, направляли на исправление регионального неравенства, и это вызвало недовольство шахтёров. Однако дело не только в том, что высокие налоги стали возмущать состоятельных рабочих; любые попытки выровнять неравенство, требующие централизации, рисковали быть воспринятыми как возвращение к сербской гегемонии.

Как будто мало оказаться между двумя угрозами, связанными с эгалитарным централизмом, рассматривающимся как сербский шовинизм, с одной стороны, и возрождением регионального национализма, с другой стороны. Югославия также столкнулась с проблемой растущего дефицита торгового баланса. До трети внутренних инвестиций зависели от иностранной помощи. Хуже того, хотя изначально помощь предоставлялась в виде грантов, к 60-м годам гранты превратились в займы. Правительство отреагировало большей ориентацией на экспорт, что, в свою очередь, принесло некоторым заводам и регионам большую выгоду, чем другим.

В итоге в 1963 году с роспуском — под давлением регионалистов — Федерального инвестиционного фонда стратегия комплексного развития всей страны была ликвидирована, средства фонда были распределены среди местных банков, что лишь усилило центробежные силы в Югославии, разрушив при этом эффект масштаба и рациональное, регионально адаптированное разделение труда.

Рыночная логика конкурирующих друг с другом предприятий ожидаемо привела к восстановлению корпоративных иерархий, а также к большему акценту на финансовые махинации и маркетинговые уловки в ущерб производству — последнее в ретроспективе рассматривалось социалистами как прожорливая опухоль, которая зря высасывает полезные ресурсы, являя собой квинтэссенцию капиталистической иррациональности.