Читаем Unknown полностью

  Гэллоуэй: 'До этого я ходил к небольшим окопам беседовать с сапёрами. Сейчас те самые люди корчились в огне. Волосы вспыхнули в один миг. Одежда обратилась в пепел. Один стал массой волдырей; другой был не так плох, но хватил пламя в лёгкие. Когда огненные языки поутихли, мы все помчались в го-рящую траву. Кто-то крикнул мне взяться за ноги одного из обгоревших солдат. Когда я их схватил, ботин-ки раскрошились, плоть сошла, и я ощутил в ладонях голые кости лодыжек. Мы отнесли его к медпункту. Я до сих пор слышу их крики'.

  Специалист-4 Томас Э. Бэрлайл, санитар из 2-го батальона роты 'браво' Мирона Дидурыка, выбе-жал на поляну со своей походной аптечкой помогать жертвам напалма. Раненый в голову, Бэрлайл через несколько минут скончался на руках лейтенанта Рескорла. Уроженцу Оклахомы, Бэрлайлу исполнилось двадцать три года всего за четыре дня до гибели.

  В медпункте батальона сержант Китон тут же вколол Накаяме и Кларку морфин, но он принёс мало облегчения. Они страшно обгорели. Их вопли разрывали сердца всех, кто их слышал. Обоих солдат эвакуи-ровали, но рядовой 1-го класса Накаяма, уроженец Ригби, штат Айдахо, умер через два дня, 17-го ноября, за два дня до своего двадцать третьего дня рождения.

  Рассказывает сержант Най: 'Накаяма был мне настоящим другом. Хороший парень. Называл меня Джо-Китаец. Как-то он застукал меня с китаянкой, и прозвище прилипло ко мне на всю войну. Я же называл его Мидзо. На японском это значит 'бог дождя'. В тот день, когда он умер, у его жены родился ребёнок. Через неделю после его смерти ему пришло звание лейтенанта. Каждый чёртов парень в зоне высадки 'Экс-Рэй' был героем, но настоящими героями оказались такие вот ребята, как Накаяма. Я потерял там хороших людей; они отдали всё. Каждый раз, когда я слышу вертолёт, у меня слёзы наворачиваются на глаза. Это трудно объяснить'.

  На командном пункте наш передовой авианаблюдатель от ВВС, Чарли Гастингс, был подавлен трагическими последствиями неверно направленного воздушного удара. Вспоминает Гастингс: 'После удара напалмом полковник Мур посмотрел на меня и сказал то, чего я никогда не забуду: 'Не думай об этом, Чарли. Просто наводи самолёты''.

  Вскоре после удара напалмом какой-то солдат противника вышел, шатаясь и спотыкаясь, на поля-ну позади дальнего левого фланга Боба Эдвардса. При нём не оказалось оружия, он был весь изранен и, судя по чёрной униформе, являлся, очевидно, бойцом вьетконговского батальона Н-15. Штаб-сержант Отис Дж. Халл, тридцатилетний уроженец городка Терра-Альта, штат Западная Виргиния, и один из бойцов его разведвзвода подбежали к солдату и доставили в медпункт для оказания помощи. Солдат умер до того, как мы смогли его эвакуировать, и был похоронен неподалёку в неглубокой могиле.

  Бой в секторе роты 'чарли' бушевал. Большинство бойцов Крогера погибли. Небольшая горстка, подобно Артуру Виере, ускользнула от вражеских отрядов смерти и затаилась на позициях, где их защитила мощная непосредственная огневая поддержка. На дальнем правом конце взводу лейтенанта Лейна приходилось туго, возможно, потому, что они находились слева от того идущего по сухому руслу 'шоссе', ведущему прямиком к нашим позициям. Сержант Джон Сетелин: 'Удары с воздуха и артиллерия били почти по нашим окопам в течение сорока пяти минут, может быть, часа. Именно тогда меня ранило белым фосфором. Атаки происходили в разных частях нашей линии. Они полнились решимостью опрокинуть нас. Думаю, мы сами оказались столь решительны, что не собирались уступать; и мы не уступили'.

  Примерно в девять часов утра лейтенант Дик Тиффт, управлявший вертолётными перевозками, со-общил мне долгожданное известие о том, что рота 'альфа' 2-го батальона 7-го кавполка через несколько минут зайдёт на посадку. В 9:10 утра капитан Джоэл Э. Сагдинис, двадцать восемь лет, выпускник Уэст-Пойнта 1960-го года, приземлился вместе со своим 3-им взводом, которым командовал лейтенант Уильям Сиссон. Этот взвод немедленно направился на юг, на звуки пулемётов в секторе роты 'чарли', и развернул-ся в зарослях позади немногих оставшихся в живых из взвода лейтенанта Гоухигана. Я проинформировал Сагдиниса и указал ему на сектор Мирона Дидурыка, сказав Мирону проследить, чтобы Сагдинис был как следует сориентирован.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Татуировщик из Освенцима
Татуировщик из Освенцима

Основанный на реальных событиях жизни Людвига (Лале) Соколова, роман Хезер Моррис является свидетельством человеческого духа и силы любви, способной расцветать даже в самых темных местах. И трудно представить более темное место, чем концентрационный лагерь Освенцим/Биркенау.В 1942 году Лале, как и других словацких евреев, отправляют в Освенцим. Оказавшись там, он, благодаря тому, что говорит на нескольких языках, получает работу татуировщика и с ужасающей скоростью набивает номера новым заключенным, а за это получает некоторые привилегии: отдельную каморку, чуть получше питание и относительную свободу перемещения по лагерю. Однажды в июле 1942 года Лале, заключенный 32407, наносит на руку дрожащей молодой женщине номер 34902. Ее зовут Гита. Несмотря на их тяжелое положение, несмотря на то, что каждый день может стать последним, они влюбляются и вопреки всему верят, что сумеют выжить в этих нечеловеческих условиях. И хотя положение Лале как татуировщика относительно лучше, чем остальных заключенных, но не защищает от жестокости эсэсовцев. Снова и снова рискует он жизнью, чтобы помочь своим товарищам по несчастью и в особенности Гите и ее подругам. Несмотря на постоянную угрозу смерти, Лале и Гита никогда не перестают верить в будущее. И в этом будущем они обязательно будут жить вместе долго и счастливо…

Хезер Моррис

Проза о войне