Unknown

когда я ему напомнил, что мне запретили проживание в столице и крупных городах. Тогда он высадил меня в чистом поле. И заявил, что других точек тут нет. Вот же мстительная скотина...

— Подожди, подожди... — голова пошла кругом. — Почему запретили в столице? Как тебя вообще сюда выпустили? В газете написано — приговорен к пожизненному заключению! Там, в машине, газета... на переднем сиденье лежит.

— Откуда я знаю, почему там так написано? Осторожно, ты мне ребра сломаешь!

Саша с сожалением разжал руки. И сообразил, что чувства

можно выразить по-другому. Наверное, если бы не проехавший

по основной дороге комбайн, они бы долго стояли в грязи и целовались. Жадно, страстно, так, как целуются те, кто уже не надеялся на встречу.

Грохочущая сельскохозяйственная машина немного охла дила их пыл. Александр почувствовал, что у него заледенели ноги, а взъерошенный Арек покосился на рюкзак и пожаловался:

— Я есть хочу. Меня таскали из тюрьмы в изолятор, потом два часа держали на крыше, возле посадочной площадки, хорошо, хоть присесть разрешали. Конвой нормальный попался.

А пожрать не дали! Я вчера на ужин плошку каши какой-то получил и всё.

— Это были тяготы тюремного заключения. Они закончились, — Саша подхватил тяжеленный рюкзак, охнул, и предложил. — Поехали? Я сегодня в магазине был, купил что-то...

колбаса точно есть. И батон. И чаю согреем.

— Мне вроде бы дали консервы...

— Кто? Нет! Рассказывай по порядку. С того момента, как

мы расстались. Всё в подробностях. Я хочу знать каждую мелочь.

— А любопытный какой...

Уже на даче, немного опомнившись от свалившегося на не го — в буквальном смысле с неба — счастья, и переварив основную информацию, Александр окончательно поверил,

что происходящее ему не снится. Убедил его в этом не рассказ о трибунале и почти нелегальной высылке, и не исправно стонавший под ним любовник, все-таки согласившийся оторваться от колбасы и консервов и завалиться в постель. А то, что натрахавшись, это самый любовник ухватился за ноутбук, открыл любимую игру и принялся озеленять тамошний город, исправляя недочеты.

Следующие пару дней они бездумно блаженствовали. Наслаждались весной, гуляли по лесу, к реке, пытались поймать

рыбу, строили город на следующем уровне и ели консервы. Арек

заявил, что Вильхельм покривил душой, сказав, что рюкзак «от

мужа»:

— Да Эрлих бы в жизни пайковую жратву не положил! Он уже и не помнит, как она выглядит. Чувствую руку запасливого Хельма. Двадцать банок птицы с овощами, хлебцы, кофе и чай в

пакетах, два блока сигарет и аптечка, в которой всё — от капель

от насморка до противозмеиной сыворотки. Эрлих, если бы он вообще подумал о том, что меня надо собрать в дорогу, подарил бы мне кусок сыра, презервативы и рыбок, чтоб в новом доме уютно было. А вот кредитная карта — от него. Я уверен. Надо

съездить в город, проверить, как у нас дела обстоят с деньгами.

— Есть еще деньги. Те, из конвертов.

— Александер... — любовник перестал улыбаться и посерьезнел. — Я не думаю, что они решат мои проблемы.

— Твои?

— Если ты согласишься разделить со мной кров, проблемы станут нашими.

— Мы вроде как уже делим? Или ты решил переиграть? —

Саша потерялся между недоумением и обидой.

— Я даю тебе шанс передумать. Потому что проблемы у нас будут. Мы же не сможем всегда жить в этом доме, правильно?

Хотя бы из-за отсутствия удобств. Я уже соскучился по душу. Да и в ванне не отказался бы полежать.

— Поддерживаю. Давай переедем ко мне? Там душ есть.

— Я бы не хотел жить у тебя. Это слишком явное заявление —

«я переехал к туземному любовнику». Твоя квартира — не особняк с силовой оградой, в который никто не сунет нос и не станет выяснять, сколько именно особей здесь проживает, и

ведут ли они совместное хозяйство. Нам надо подыскать другое жилье. Желательно дом, желательно, стоящий на отшибе,

из которого в любой момент можно смыться, добраться до запасного гаража, и уехать на второй машине... есть подозрение, что мне захотят отомстить. За клуб, за смерть Рихарда. Чтобы соблюсти формальности, скорее всего, вызовут на дуэль — так

потом никто не придерется. Но могут и порадовать ночным визитом. С этой точки зрения твою квартиру сразу можно вычеркнуть — я помню ту лестницу. Я не могу по ней ни

подняться, ни спуститься. А если ее заблокируют, мы лишимся единственного выхода.

— Ты прав, — признал Саша. — Я не подумал. Что будем делать?

— Выясним мою финансовую состоятельность. Найдем юрис та, проконсультируемся. Я не знаю, может ли ссыльный приобретать недвижимость. Это очень сложный вопрос. По

правилам, военнослужащие должны проживать в казармах и жилых комплексах, за силовой оградой. Купить, да даже и снять квартиру без разрешения непосредственного командира или начальника нельзя. По закону. Только нарушать, если приперло спрятаться от чужих глаз — как Михаэль с Люксой. Но мало кто рвется, знаешь ли... хоть легально, хоть нелегально. За оградой спокойнее. По идее, я должен получить какое-то казенное

жилье... мне выдали предписание. Я должен устроиться на работу