Unknown

«Работал же в кафе, кажется... С какой стати его принесло под особняк? Пронюхал, с кем валялся? Или сразу понял, но стеснялся что-то попросить, а теперь решился?».

Выйдя из машины, он еще раз покосился на полуголую копию Грэга и подозвал к себе Хайнца.

— Пусть Михаэль едет за этим... своим... переводчиком.

Алексеем. И везет его сюда.

— Но...

— Немедленно! А ты приведи ко мне вот того... в пятнистых штанах. Вот, прямо стоит! Волосы светлые, на плече клеймо...

Хайнц всмотрелся в туземцев и приоткрыл рот от удивления.

«Ясное дело, сообразил. У меня фотографии по всему столичному дому расставлены. И в кабинете на столе есть. И в бумажнике».

— Только как-нибудь... без шума.

— Так точно, хаупт.

Поднимаясь в спальню, Арек старался обуздать ненужные эмоции и заставить себя мыслить логически.

«Есть два варианта. Первый: он здесь случайно. Второй: он ищет встречи с какой-то целью. Если у него есть какая-то цель, он приступит к действиям. Заговорит, что-то попросит или, по незнанию языка, даст мне почитать кем-нибудь записанное послание. Или начнет ластиться — после пробного стриптиза».

Уговорив себя просто понаблюдать за нахалом до приезда переводчика, он сбросил пиджак и стал развязывать надоевший галстук. Спальня и пара расстегнутых пуговиц облегчат туземцу «путь к телу», если целью является соблазнение. Мелкая, но действенная провокация.

В дверь коротко постучали. Арек выдохнул, настраиваясь на рабочий лад, но вид знакомой фигуры, запахивавшейся в клетчатую рубашку, вызвал новый приступ злости.

«Стыдливость проснулась? Поздно, дружок. Эх, вкатить бы

тебе оплеуху хорошую, чтоб соображал, где можно раздеваться, а где — нельзя!».

— Иди, Хайнц. Я позвоню, если мне что-то понадобится.

— Так точно, хаупт.

Дверь закрылась, оставляя их наедине. Поиграть в «гляделки» не удалось — туземец уставился в пол и не желал отрываться от узора на серо-бежевом ковре. Он не заговаривал, не доставал из карманов записок, не делал попыток приблизиться. Наоборот, при каждом звуке и движении — Арек побродил по спальне, пиная мебель — вжимался лопатками в дверной косяк. Точно как в первую встречу у себя в доме.

«Неужели случайно на глаза попался? Что ни говори, а такое

в жизни бывает. Тем более в маленьком городишке...».

От мужчины несло потом и пылью: чувствовалось, что он

провел день, вкалывая на тротуаре, а не поджидал добычу, устроившись где-то в холодке. Арек открыл балкон, позволяя свежему ветру ворваться в комнату, взял окаменевшего

от прикосновения туземца под локоть и повел к двери в ванную.

По пути он отмечал детали: наполненные смесью ужаса и недоумения глаза, дрожащие руки, нервно прикушенную губу.

«Это жалкая тень, по иронии судьбы похожая на Грэга. Напоминающая Грэга. До тех пор, пока не увидишь страх и безволие. Зачем я травлю себе душу?».

Услышав звук льющейся воды, туземец встрепенулся и потянулся к крану. Арек выпустил его локоть и отступил на шаг.

Гость чуть сполоснул руки, наклонился к раковине и принялся

жадно пить, набирая воду в сложенные «лодочкой» ладони. От

этого зрелища стало совсем тоскливо.

«Если он даже воды попросить боится... Что за дурак? Я ж ему ничего плохого не делал».

Остатки злости улетучились. Почему-то вспомнилось, как Грэг, разогнавшись на ночной трассе, сбил машиной выскочившую на дорогу собаку.

— Тормози! Надо глянуть, может она живая!

— Черт! Долбануло-то как, бампер помял!

Он тогда все-таки затащил скулящего пса на заднее сиденье и заставил мужа ехать в ветеринарную клинику. Грэг недовольно морщился — кроме бампера пришлось менять залитые кровью чехлы. Но Арек настоял на своем: поднятием брови и небрежным

предложением: «Уезжай. Я вызову такси, отвезу собаку и вернусь домой».

Бросить подыхать ни в чем не повинное животное он не мог.

Это было непорядочно и подло. И нет, он не считал, что жалость

и забота о бродячей собаке делают его мямлей и тряпкой.

Правда, перевод пса в приют и его содержание он оплатил,

уже не оповещая мужа о своем поступке. Не из трусости, а из инстинктивного желания избежать ненужных и ведущих в тупик разговоров.

«Почему выплыла та история? Потому, что этот туземец похож одновременно и на мужа, и на того несчастного, перепуганного пса со сломанными ребрами? Хочется пожалеть, приласкать, убедиться, что на тебя перестанут скалить зубы... Вот только приюта, куда его можно сдать, здесь еще не построили...».

— Напился, умылся? — стараясь говорить мягче, спросил

Арек. — Давай, снимай рубашку. Раздевайся. Лезь под душ. Ой,

не надо делать вид, что мы стесняемся... поздно уже.

«Отмыть, накормить... а там и переводчика привезут... гм... накормить...».

Запихнув мужчину под душ, Арек позвонил Хайнцу:

— Слушай... Михаэль еще не вернулся?

— Никак нет, хаупт.

— Ага... А давай твой муж пока в магазин съездит, пожрать что-нибудь купит? В гараже ведь есть вторая машина? Пусть ее возьмет, я ему денег дам и...

— Кефир и булочку, хаупт?

— А ты прямо все запоминаешь!

— Работа такая, хаупт. Не буду запоминать ваши приказания — выгонят.

— Мяса пусть купит... — тоскливо попросил наместник. —

Ну... и булочек, что ли... Я ему бумажник с балкона кину.