Unknown

Может быть, отчасти это было неожиданностью, потому что они оказались не такими, как я ожидала. Как правило, когда вы думали «байкер», вы думали о парнях постарше с длинными немытыми волосами, жуткими татуировками, в коже, как будто у них нечего было носить, потому что все они были слишком толстыми, с цепями, висящими повсюду.

Я, конечно, никогда не могла ожидать такой реальности — кучки мужчин от двадцати до тридцати лет, каждый из которых привлекательнее предыдущего. В поле зрения не было ни одного грязного старика в коже и цепях.

— Draga mea, — сказал один из мужчин, глядя на меня, его голос был едва слышен, как рокочущий звук.

Он был высоким и сильным на вид, с темными глазами, бровями, ресницами и длинными темными волосами, которые он собрал сзади в пучок.

Дьявольски хорош собой.

Почти экзотично.

— Драга меа? — спросила я, глядя на Лазаруса.

— «Дорогая», или «милая», или «любовь моя», или что-то в этом роде. Эдисон — цыган, — добавил он, заставив меня дернуть головой, чтобы снова взглянуть на мужчину, о котором идет речь, и увидеть именно это в его мрачном устрашающем взгляде — цыган, румын.

Горячий.

Он был невероятно горяч.

Плюс, это было безумно сексуально, когда мужчина называл тебя ласковыми словами на другом языке.

— Эдисон, Бетани, — сказал Лазарус, и я поняла, что мужчина, о котором идет речь, подходит ближе.

— Неудивительно, что он прятал тебя, — сказал Эдисон, его голос все еще был таким же рокочущим, и было удивительно, что я даже могла разобрать слова, его тон был таким глубоким.

Прятал меня?

Я посмотрела на Лазаруса, увидев, как он проводит рукой по задней части шеи, выглядя смущенным. И я поняла. Вот так он был со мной почти три дня подряд — он сказал своим товарищам по клубу или братьям-байкерам, или как их там называли, что он живет со мной.

Я заметила, что все остальные мужчины тоже смотрят в нашу сторону, и поняла, что это все — это был мой шанс произвести первое впечатление. И, видя, что я действительно надеялась сохранить Лазаруса в качестве друга, я знала, что мне тоже нужно поладить с его друзьями. Вот как это работало.

Поэтому я позволила своим губам слегка изогнуться, когда придвинулась к Лазарусу, обхватив одной рукой его поясницу, а другую ладонь положила ему на живот.

— О, это так, — сказала я, чувствуя, как мои губы подергиваются, и не пытаясь бороться с улыбкой, — мне нужно было примерно… шесть бутылок электролитов в эти выходные.

Веселый смех вырвался из Лазаруса, заставив мою голову подняться, чтобы найти его с запрокинутой головой, как это делают дети, когда смеются, раскатистый шум, отражающийся от его тела и проникающий в мое, распространяющийся, как тепло, по моим венам.

Я смутно осознавала, что его друзья смотрят на нас, но мое внимание было полностью сосредоточено на человеке, связанным со мной — на звуке его смеха, на том, как его улыбка угрожала расколоть его лицо, и когда он посмотрел на меня сверху вниз — его глаза были полны признательности, веселья и, если я не ошибаюсь… привязанности.

Я видела это.

Я видела.

Именно тогда я услышала смех Эдисона, который был каким-то более мрачным, более первобытным, чем все, что я когда-либо слышала.

— Ангел, — вмешался другой мужской голос, привлекая мое внимание. Владелец был таким же высоким, как и все остальные, и таким же подтянутым. Но его привлекательность исходила от света — светлые глаза, светлые волосы, светлая борода. Его рука потянулась ко мне, его улыбка была очаровательно мальчишеской, которая, как я знала по опыту, обычно принадлежала самым большим бабникам. — Сайрус, — подсказал он. — Приятно наконец встретить девушку, которая была достаточно хороша для этого придурка, — сказал он, кивнув подбородком в сторону Лазаруса, чья рука медленно скользила вверх по моей спине, пока вес его руки не надавил мне на плечи. Собственнически. Это был собственнический жест. И я обнаружила, что мне это слишком нравится. — Могу я предложить тебе выпить? — предложил он, кивнув в сторону бара.

— О, я, э, — я запнулась, чувствуя себя слегка неловко, — я, эм, я не пью, — закончила я, слова были новыми и поэтому неуклюжими на моем языке.

— Bun meci, — сказал Эдисон, кивая головой, как будто одобрял, прежде чем уйти.

— Не смотри на меня, — сказал Сайрус, улыбаясь и качая головой, — я ни хрена не понимаю по-румынски.

И тогда моя голова повернулась к Лазарусу, обнаружив, что он уже наблюдает за мной. Он ответил на незаданный вопрос. — Хорошее решение.

— Откуда ты знаешь румынский?

— Когда я рос, у меня была румынская семья напротив, — пожал плечами Лазарус. — Когда маме приходилось работать, а это было почти всегда, я зависал там. Кое-что из этого застряло.

— Этот скромный ублюдок, — сказал Сайрус, качая головой, — он практически свободно говорит. Чертов Розеттский камень (прим.перев.: Стела из гранодиорита, найденная в 1799 году в Египте возле небольшого города Розетта). Ты придешь на бой сегодня вечером, красавица?

— Да, — сказала я, улыбнувшись ему искренней улыбкой.