Unknown

-“Ну нет, ну что Вы” – сказали мы, – “Вы отпускаете, мы не в претензии, мы пошли” Вышли на улицу, Костя обратился к людям, дескать “ребята, спасибо огромное, вашими усилиями нас освободили!” Под крики “ура” мы сошли со ступенек, нас тут народ обступил, протягивают нам бутылки с напитками, в общем было ощущение, что мы герои, возвратившиеся чуть ли не из космоса, все вокруг радостные, возбуждённые, и вдруг мы слышим какой-то страшный ритмичный грохот и одновременно истеричный вопль из окна милиции. Оборачиваемся… блин! Это наш басист, покойный Андрей Лукин вместе со своим другом Андрюхой Шаталиным на радостях взгромоздились на крышу автомобиля, как раз принадлежавшего тому подполковнику, который нас отпустил, и в обнимку стали на ней плясать, прямо на крыше, под ликование разгоряченной и возбуждённой толпы. Полковник со всеми “матерями” сделал предупредительный выстрел в воздух, и мы с Костей, как художественные руководители своих коллективов, стащили наших гитаристов за штанины с уже полупродавленной крыши машины и со всей толпой скрылись за углом, а за нашей спиной, по мере удаления, стихала отчаянная ругань подполковника.

Костя всех еще раз поблагодарил, люди стали расходиться по домам. Мне было страшно неудобно перед старым офицером, отпустившим нас, я клял про себя наших отличенцев, однако чувство усталости быстро нивелировало все комплексы, мы побрели по длинной дороге куда-то вдаль, куда и глаза-то уже не глядят, а сами собой закрываются. Метро не работало, денег у нас не было, впрочем и машин тоже. Тут кто-то предложил поехать к кому-то в Купчино, в пустую квартиру. Возник транспортный вопрос – уже было понятно куда, но не непонятно как. Пешком это было нереально, почти 25 километров, на другой конец города. И тут, словно знамение какое-то! Едет пустой Икарус. Костя Кинчев сгруппировал нас на тротуаре, вышел на дорогу и словно Никита Михалков в фильме “Свой среди чужих…” паровоз, Костя остановил собой автобус. Водитель выглядывает, орет матом, на что Костя достает пачку денег, выданных ему после концерта, заходит в автобус и… договаривается! Мы радостно погрузились в теплый, чистый Икарус.

После вонючей ментовки – в такой сервис! Вина у всех – море, потому что все, кто выручал нас, старались сунуть нам кто четверть, кто половину, и вот мы сидим, едем, из каждого кармана торчит, в руках, подмышками, мы мчимся по ночному городу к месту нашего ночлега. Добрались, выгрузились, и остаток ночи провели там. Пели песни, вспоминали прошедший концертный день и все сопутствующие явления, гадали, зачем это было нужно и кому, ведь всё могло быть спокойно и мирно, поиграли -разошлись. Видимо это уставшие от нас архангельские комитетчики подали ленинградским сигнал, что едут типа к вам самые страшные наши охламоны, встречайте, они наверняка что-то привезут (…из Архангельска, то…)

В этот день мы праздновали победу. Впервые выступили в Ленинграде, в хорошем месте с любимой группой. Фотографии наши появились в европейских политических журналах, в определённых кругах этот факт вызвал определённое волнение, а впредь, на рок-концертах милиция вела себя корректней.

ГЛАВА 2: ДЕТСТВО, ОТРОЧЕСТВО, ЮНОСТЬ ОБЛАЧНОГО КРАЯ

От журнала «Радио» до Мертвых ушей

Сергей Богаев в армии