Unknown

Во время советской оккупации ДМХ был командиром двух крупных группировок моджахедов, и в го­ды между Советами и талибами он процветал. Располагая сильным местным ополчением, Джан Мо­хаммад в годы гражданской войны возглавлял обширный преступный синдикат, занимавшийся произ­водством наркотиков и контрабандой, а также похищениями людей, дорожным бандитизмом и взима­нием платы за проезд. Такие люди, как он, были причиной того, что население встретило Талибан с покорным вздохом в середине 90-х годов.

Талибы назначили Джана Мохаммада губернатором провинции, но через некоторое время, устав от его должностных преступлений и двурушничества, арестовали его и перевезли в тюрьму, где пригово­рили к смертной казни. Когда Хамид Карзай въехал в Урузган в октябре 2001 года, ДМХ томился в тюрьме в городе Кандагар. Карзай был уверен, что Кандагар скоро падет, и что в результате заключен­ные в его тюрьме будут убиты.

Карзай опасался смерти Джана Мохаммада по двум причинам. Первая заключалась в том, что он был нужен ему для получения поддержки в Урузгане, но другой причиной было искреннее чувство, кото­рое Карзай испытывал к Джану Мохаммаду, которого некоторые описывали как старшего брата или отца для Карзая.

Семья Карзаев обладала некоторой политической властью, когда жила в Кабуле, где отец Хамида, Аб­дул Ахад Карзай, занимал пост заместителя спикера Национальной ассамблеи при последнем короле Афганистана Мохаммеде Захир-Шахе. Сам Хамид Карзай некоторое время занимал пост заместителя министра иностранных дел, но семья Карзаев всегда понимала, как выражается власть на диком юге, где лежат племенные корни семьи и ее авторитет.

У Абдул Ахада Карзая были прочные отношения с рядом моджахедов и полевых командиров, но, ве­роятно, ни с одним из них не были столь важными и прочными, как те, которые сложились у него с Джаном Мохаммедом. Абдул часто говорил Хамиду, что, если его убьют, молодой человек должен на­блюдать за Джаном Мохаммадом и подчиняться ему. Абдул Ахад Карзай был убит двумя людьми, свя­занными с талибами, в 1999 году. Когда Хамид Карзай ворвался в Урузган, в то время как амери­канские самолеты бомбили Кабул, он, несомненно, вспомнил слова своего отца.

Со своими мотоциклами и сумками с деньгами Карзай и его помощники отправились в Дехравут, что­бы посовещаться с другими влиятельными лицами попалзаи, Хаджи Захиром Ака, Малемом Рахма­туллой и Шер Мохаммадом. Он также обихаживал лидеров других могущественных племен и семей, включая Рози-хана и Хаджи Захир-хана из племени баракзай. Карзай пытался убедить этих людей присоединиться к нему в нападении на столицу провинции Урузган Таринкот, но местные лидеры по­чти единодушно скептически отнеслись к тому, что книжник Карзай сможет этого добиться. Карзай объяснил им всем мощь Соединенных Штатов и непрекращающуюся ярость, которая, несомненно, обрушится на их провинцию. Некоторые сказали ему, что если бы это было так, они хотели бы это увидеть.

Первая миссия Карзая по захвату Урузгана продолжалась неделю. Его постоянно преследовали боеви­ки, поддерживающие движение Талибан, и однажды ему пришлось потребовать пополнения запасов оружия после изнурительной перестрелки. Затем, окруженный талибами и близкий к тому, чтобы быть захваченным, Карзай был вынужден вызвать команду DEVGRU, которая доставила его обратно в Пакистан.

Несмотря на эту неудачу, ни Карзай, ни ЦРУ не вышли из игры. Было немедленно запланировано но­вое вторжение, и на этот раз ЦРУ запросило для Карзая поддержку в виде ODA. Когда Джейсон Аме­рин встретился с Воглом и Карзаем, Карзай объяснил, что он хотел бы вернуться в Урузган почти не­медленно, с последующим быстрым нападением на Таринкот.

- Урузган - сердце движения Талибан, - сказал Карзай Америну. - Освобождение Таринкота нанесет деморализующий удар по Талибану. Если они не смогут контролировать Урузган, доверие к ним по­шатнется... Если мы возьмем Таринкот, мы вырвем сердце у талибов.

Однако Карзай считал, что все это должно быть сделано немедленно, поскольку неминуемая казнь Джана Мохаммада может стать способом активизации соплеменников попалзаи в Урузгане. Исполь­зуя этих людей в качестве наземной боевой силы, он был уверен, что сможет взять Таринкот, затем Кандагар, а затем и всю страну.

- Он искренне думал, что, возможно, все это удастся сделать бескровно, - говорит Америн. - Он думал, что может произойти восстание в Таринкоте, и тогда талибы могут начать рассматривать условия [капитуляции].

Карзай считал, что большинство из тех, кто сражается на стороне Талибана, в большей степени верны своей племенной, этнической и религиозной принадлежности, чем своим командирам Талибана. Он утверждал, что если бы люди, выступавшие против него, смогли сохранить свое племенное, этниче­ское и религиозное достоинство в постталибском Афганистане, они могли бы счастливо жить, не бу­дучи талибами.