Unknown

 - Сиверс, человек выдающихся талантов, долгое время профессорствовал в одном из наших больших университетов. Опубликовав множество квалифицированных работ, он заработал репутацию, благодаря которой мадам Каролина приложила все усилия, чтобы залучить его ко двору, и со временем профессор стал придворным. В Райсенбурге мистер Сиверс слыл большим авторитетом по всем вопросам - философским, литературным и политическим. Фактически он был законодателем мод и, возглавляя тамошний литературный журнал, внушал восхищенной Германии ужас своей глубокой и острой критикой. К сожалению, подобно многим хорошим людям, он не знал, что Райсенбург не является независимым государством, и когда Австрия при случае напала на Неаполь, он воспользовался случаем и атаковал Австрию. Его статья, красноречивая, блестящая, глубокая, озарила тьму австрийской политики так же, как лампа художника озаряет мрачные тона Спаньолетто. Всех восхищал горький сарказм Сиверса, его просвещенные взгляды и красноречивое негодование. Мадам Каролина увенчала его лавровым венком в своем избранном кружке, и, говорят, великий князь послал ему табакерку. Вскоре статья достигла Вены, а еще быстрее герр Бенкендорф приехал в княжескую резиденцию и потребовал, чтобы автора статьи немедленно выдали австрийскому правительству. Мадам Каролина была в отчаянии, великий князь - в раздумьях, а Бенкендорф грозился уйти в отставку, если ордер на арест не будет подписан. Преданный друг, возможно, его королевское высочество, своевременно предупредил Сиверса, он молниеносно приехал в мой замок и попросил убежища. С тех пор он здесь и живет, он оказывает мне тысячи услуг, включая обучение моего сына, моего славного Максимилиана.

 - А Бенкендорф, - спросил Вивиан, - всегда знал, что Сиверс скрывается здесь?

 - На этот вопрос я ответить не могу: если и знал, что вполне вероятно, то смотрел на это сквозь пальцы, поскольку из соображений политики старался не раздражать медиатизированного князя без надобности или в отсутствие подходящего случая продемонстрировать нам, что независимость наша утрачена, хотя, глядя на своего сына, я думаю, что утрачена она не навсегда.

 - Тогда, конечно, мистер Сиверс не может поехать к Бенкендорфу, - сказал Вивиан.

 - Это очевидно, - подтвердил князь, - поэтому я надеюсь, что теперь вы не откажете мне в моей первой просьбе.

 Вивиан был вынужден согласиться на просьбу князя, действительно, у него больше не было возражений (это была лучшая помощь, которую можно было оказать его высочеству), и ухватился за уникальную и неожиданную возможность, которая сама сейчас плыла к нему в руки, познакомиться с человеком, возбуждавшим его любопытство. Была уже поздняя ночь, когда князь и его друг ушли спать, подготовив всё для завтрашнего путешествия и подробно обсудив возможные темы грядущей беседы.

 

 

 ГЛАВА 6

 

 Следующим утром, еще до рассвета, камердинер князя вырвал Вивиана из забытья. Как было условлено прошлым вечером, Вивиан в назначенное время отправился в определенную часть парка. Князь пришел туда одновременно с ним. Их ждал конюх с двумя статными английскими лошадьми, к седлам которых были прикреплены дорожные чемоданы. Его высочество с искусным проворством оседлал одну из лошадей, хотя Арнельма и фон Нойвида не было рядом, чтобы придержать для него узду и стремя.

 - Вы должны высказать непредвзятое мнение о своем боевом коне, - сказал князь Вивиану. - Если вы считаете, что он достоин такого седока, мой сын просит оказать ему честь и принять коня в дар.

 Если вы согласны, назовите его Максом, и если он будет столь же безукоризнен, как его даритель, вам не придется менять его на Буцефала.

 - Этот конь достоин даже сына Амона! - воскликнул Вивиан, пришпорив пылкого скакуна и направляя его пламенный бег по эластичному дерну.

 Никогда в жизни человек не почувствует большей гордости и полноты надежд, чем оседлав хорошего скакуна. Заботы рассеиваются с первым курбетом, и одного вида шпор достаточно, чтобы заставить нас отказаться от мыслей о самоубийстве.

 Когда князь и его спутник проехали более пяти миль, князь придержал коня и передал груму запечатанное письмо, после чего попросил его оставить их с Вивианом наедине. Князь с Вивианом развлекались, пытаясь представить себе личность, манеры и привычки выдающегося человека, которому они собирались нанести столь интригующий визит.

 - Я ожидаю, - сказал Вивиан, - что Бенкендорф встретит меня, скрестив руки на груди, лоб его будет нахмурен из-за неподъемного веса мозгов, размышляющих о контроле над миллионами людей. Благодаря его письму мы готовы к таинственному, но не очень веселому стилю разговора. Он будет всегда настороже, чтобы не выдать себя, и несмотря на то, что дела государственные и необходимость забрать документы будет вынуждать его время от времени выходить из комнаты, оставляя нас наедине, я жалею, что не взял какую-нибудь интересную книгу, благодаря которой мне не было бы так скучно в течение этих часов, во время которых вы по необходимости будете заняты консультациями с ним.