Unknown

 - Неужели вы еще в мантилье, миссис Лоррейн! - воскликнул Вивиан. - Меня сложно удивить, но, уверен, никогда более очаровательная мантилья не облекала более очаровательные формы. Несомненно, вы обладаете несомненным вкусом в выборе одежды, и я удивлен этим тем более, что именно незатейливые персоны больше всего любят оборки, веера и воланы.

 Леди улыбнулась.

 - О, кстати! - продолжил ее собеседник. - Сегодня утром я получил письмо от Кливленда. Он пишет о вас в таких выражениях, что меня удивляет непонимание, возникшее между вами.

 - Что он пишет? - быстро спросила дама.

 - О, что он пишет? - протяжно переспросил Вивиан, он зевал и был раздражающе неразговорчив.

 - Ну же, мистер Грей, расскажите.

 - О, конечно, я вам расскажу. Давайте прогуляемся в теплице.

 С этими словами он взял леди под руку, и они вышли из комнаты.

 - А теперь вернемся к письму, мистер Грей.

 - А теперь вернемся к письму, - Вивиан медленно достал эпистолу из кармана и прочел некоторые наиболее нежные пассажи, заставившие трепетать сердце миссис Феликс Лоррейн. Учитывая, что Вивиан Грей никогда в жизни не получал писем от мистера Кливленда, справился Вивиан довольно хорошо, но он всегда был восхитительным импровизатором!

 - Я уверен - когда Кливленд приедет в город, всё разъяснится, по крайней мере, я буду точно знать, что нет моей вины в том, что вы не стали лучшими друзьями. Мне стоит героических усилий сказать вам всё это, миссис Лоррейн, было время (Вивиан казался столь взволнованным, что едва мог продолжить), было время, когда я назвал бы лжецом человека, который предрек бы, что Вивиан Грей способен помогать другому добиться благосклонности миссис Феликс Лоррейн. Но довольно об этом. Я - слабый, неопытный юноша, и, возможно, ошибочно принимаю доброту и сочувствие, присущие всем женщинам, за более глубокое чувство. Но мне следует научиться владеть собой, мне воистину стыдно за свое сегодняшнее поведение в связи с бокалом. Вести себя со столь недопустимым бессердечием лишь потому, что я помню, как вы вели себя схожим образом по отношению к полковнику Делмингтону, воистину ужасно.

 - Полковник Делмингтон - тщеславный пустоголовый болван. Не думайте о нем, дорогой мистер Грей, - ответила миссис Феликс с сияющей улыбкой.

 - Ладно, не буду, и попытаюсь вести себя, как человек, я имею в виду - как светский человек. Но вам действительно следует простить теплые чувства юноши, и когда я воскрешаю в памяти первые дни нашего знакомства, а потом вспоминаю, что наши прогулки при луне навсегда канули в прошлое, и что наши...

 - Нет, не нужно так думать, мой дорогой Вивиан, поверьте - я всегда буду вашим другом, вашим...

 - Я верю, верю, моя дорогая, моя Амалия!

 

 ГЛАВА 6

 

 Была осенняя ночь, ветер капризен и изменчив, словно избалованная красавица, итальянская борзая или шелковая мантилья. Теперь веял столь свежий бриз, что белые облака неслись по небу, словно свора ведьм, опаздывающих на шабаш или замысливших какое-то другое зло, и теперь, убаюканный и спокойный, как дыхание дремлющего младенца, ты почти можешь радоваться летнему солнцестоянию и яркой луне с ее придворными звездами, безмятежно царствующей на светло-синем небе. Вивиан Грей прислонился к старому буку в самом укромном уголке парка и смотрел на луну.

 - О, яркая луна! Ты - моя первая любовь! Никто не избегнет твоих чар, хотя, возможно, сейчас какой-то прохвост, сочиняющий сонеты, разглагольствует о «юноше Эндимионе» и «серебряном луке». Посвящаю эти речи тебе, Королева Ночи! Во имя твое они наиболее сладки! Или Бендида, как называли тебя в грубой Фракии, или Бубастис, как взывали к тебе в загадочном Египте, или Диана - под этим именем тебе приносили жертвы в блистательном Риме, или Артемида, как вздыхали о тебе на ярких равнинах вовеки славной Греции! Почему все мужчины смотрят на тебя? Почему все мужчины любят тебя? Почему все мужчины почитают тебя?

 Сияй, сияй, султанша души! Страсти - рабы-евнухи, Честолюбие смотрит на тебя, и его пылающий лоб леденеет, его прерывистый пульс становится ровным. Скорбь блуждает при свете луны и не прячет слёз, и когда полумесяц улыбается, сияющие глаза Радости тускнеют. Скорый Гнев при твоем свете забывает о мести, и даже кроткая Надежда не верит в будущую радость, взирая на чудо твоей красоты.

 Сияй, сияй! Хотя ты - непорочная девственница, ты - всевластная мать всех мечтаний! Крестьянин, изнуренный поденной работой, и исполненный вдохновения поэт равно ищут тебя в небесах, ты успокаиваешь шум марширующих армий, кто усомнится в силе, с которой ты влияешь на волны Атлантического океана, спяшие в серебряных лучах?