Unknown

   ‘Вот и хорошо, вот и прекрасно,’ - повторяла Ласточкина, следуя за Вэлем. Вернее, рядом с ним. Εсли бы не твердая мужнина рука, Елена Павловна запростo бы запуталась в длинных юбках и клюнула пол. ‘Гад какой, – кинув быстрый взгляд на Арвэля, она невольно залюбовалась твердым профилем, поймала себя на желании провести по отросшим длиннее обычного волосам и разозлилась, - если бы не полез с поцелуями, – облизнула губы, - ничего этого бы не было.’

   Здоровая злость помогла взять себя в руки. Даже хватило сил деликатно освободиться от хватки герцога.

   - Что сначала: освежишься с дороги,или сразу на пир? – как можно беспечнее спросила она.

   - Сначала дети, – Вэль не раздумывал. - А уж потом все остальное.

   - Что ж, идем, – Εлена Павловна постаралась скрыть удивление. В норме у бригийцев, особенно у мужчин, более спокойное отношение к детям.

    Детолюбивый граф Дроммор был скорее исключением из общиx правил. Обычно младенцы вообще не интересовали представителей сильного пола. Особенно девочки. Вот лет с четырех-пяти на них уже обращали внимание. К мальчикам приставляли воспитателей, которые обучали их воинским искусствам. К своему удивлению, Елена Павловна узнала, что к ним кроме фехтования, борьбы и вольтижировки к ним относили танцы, грамотность, хорошие манеры, основы наук. Понятно, что все это относилось к детям привилегированных классов.

   О девочках тоже не забывали. Kроме манер, танцев и рукоделия юных леди учили вести хозяйство. Учитывая, количество людей, проживающих в замках и усадьбах, множество служб и мастерских, это было занятием весьма сложным. Леди должны были быть в курсе всего, что происходит в имении. Этакие утонченные, не забывающие прикидываться дурочками, суперинтенданты в юбках.

    По счастью Аларику и Рикарде было ещё очень далеко до этого. Пока их главной задачей было радовать маму: крепко спать, хорошо кушать, радостно агукать и улыбаться. Близнецы справлялись на отлично.

   Под детскую была выделена светлая просторная комната. Очень теплая, благодаря печам и двойному остеклению. Пол устилали ковры. Неслыханная роскошь для того времени.

   - Не припомню, чтобы у Рика во дворце было нечто подобное, - всякий раз при виде подобного расточительства щурилась тетушка Беренгария.

   - Надеюсь, что наш венценосный племянник не скоро узнает об этом, – почти всегда отвечала ей Доротея. – Впрочем, у него на уме другие траты. Ты не находишь, что в последнее время Аларик сильно изменился?

   - Пожалуй, да. Рик всегда жаждал наслаждений, брал от жизни все.

   - Но не в ущерб королевским обязанностям, престижу государства и рыцарской чести, а теперь... Я не узнаю племянника. Он словно бы торопится жить, рвет жилы, позабыв обо всем.

   - Как будто знает что–то, чего не знаем мы, – нахмурилась Беренгария.

   - Мне это не нравится, – определилась Доротея.

   - И мне, – согласилась с ней сестра.

   - Надо бы разведать, что происходит с Алариком.

   - Пора тряхнуть стариной, – переглянулись леди. - Что же касается ковров, следует запретить топтать их понапрасну. Никаких сапог и башмаков, – пришли к консенсусу дамы.

   - И никаких исключений. Пусть все обувают... войлочные чуни.

   - Согласна. Одним выстрелом мы поразим две цели: сохраним ковры и убережем сон малышей.

   - Каким образом?

   - Юные фрейлины не будут цокать каблучками, что твои пони, - Беренгария была в своем репертуаре.

   Идея со сменной обувью Елену Павловну умилила. Сразу вспомнилась бабуля, с ее трепетной любовью к оранжевому словно марокканские мандарины паласу. Никто не смел ходить по нему в тапочках,только бoсиком. Бабушка следила за этим строго. На леди Ласточкину повеяло ветром молодости и ностальгии, а перед дверью в детскую появилась галошница с миленькими фетровыми тапочками. Но вернемся к нашим баранам, то есть к герцогам Балеарским. Они как раз добрались до покоев Рика и Рикарды.

   Дубовые, укрепленные металлом двери, гостеприимно распахнулись перед хозяевами замка.

   - Добро пожаловать домой, ваша светлость, – навстречу выступила молоденькая фрейлина - хорошенькая как картинка голубоглазая блондиночка. Сияя аки солнышко и завлекательно улыбаясь, она держала в руках Рика.

   Сказать, что Елена Павловна обомлела - ничего не сказать. Не такой представлялась ей вcтреча отца и сына. Леди рисовалось нечто совсем иное, где в главной роли выступала она сама, а тут... Кто бы мог подумать, что проявившая себя разумной и ответственной особoй фрейлина окажется такой прошаренной нахалкой. Надо же, чего удумала , глазки строит, Рика подносит - прямо при живой жене подбивает клинья к мужу. Не иначе, в фаворитки метит. Вторая Энн Нэвил, мать ее за ногу.

   Елена Павловна моргнула, стиснула кулачки, сжала губы в нитку и приготовилась выдрать блондинистой кандидатке в постельные грелки все волосенки, но кинула взгляд на детей и сдержалась. Не при них. И не так. Не стоит мараться лично. В конце концов есть доверенные люди, способные разрешить неприятные ситуации.