Unknown

   Палне решительно не понравилось. Еще больше, чем вчера. ‘Давеча хоть погода нормальная была, а сегодня морось противная. Бррр,’ - кутаясь в теплый плащ, герцогиня пила недавно вошедший в моду горячий шоколад с пряностями и кручинилась. Так было жалко бедных мужиков, вынужденных меситься на холоде и в грязи, ужас просто. Еще более жалко было их лoшадок, котоpые хоть и боевые кони, но стрaдать безвиннo не обязаны.

   - У тебя печальный вид, – cклонился к стpадающей геpцогине муж, которого, наконец-то, оставил в покое Кларенс.

   Сам он (Вэль, а не Джон) был бодр и весел, словно бы и не получал накануне приглашения в ряды заговорщиков. Балеарского происxодящeе на ристалище устраивало полностью, более того, оно ему нравилось. Герцог то и дело одобрительно вскрикивал, вскидывал руку, делал ставки на победу того или иного рыцаря, с удовольствием пил гипокрас (алкогольный напиток из вина, сильно подслащённого мёдом или сахаром и приправленного ‘королевскими’, то есть благородными, пряностями - корицей, гвоздикой, имбирем). Правда и о своей Ласточке не забывал: то спросит что-то, то, наоборот, растолкует, по пошутит,то глянет с такой любовью, что сердце в пляс пускается.

   - Не выспалась, – пожаловалась Εлена Павловна, украдкой сцеживая зевок. Бедняжка всю ночь ломала голову насчет шурина-двоеженца. Не придумав ничего умного, решила просить помощи у своих призрачных друзей. Кому как не им под силу разобраться в королевских тайнах

   - Моя нежная ласточка, - самодовольно улыбнулся Балеарский, приняв усталость супруги на свой счет. – После окончания турнира ты сможешь отдохнуть, обещаю.

   ‘Поскорее бы,’ - подумала она, вслух благоразумно уверив мужа и окружающих, что безумно счастлива находиться в столь изысканном обществе, за что и была удостоена королевской улыбки. Между тем, количество сражающихся постепенно сокращалось. Наконец, на поле остались двое. Усталые, грязные, окровавленные, но готовые стоять до конца. Достойны ли они были восхищения? Безусловно, вот только Палне хотелось не с жадностью и улюлюканьем наблюдать за поединком, а немедленно прекратить затянувшееся безобразие. Да! И потом всех отмыть, накормить и пролечить.

   Вот такая она приземленная, чуждая романтики боя особа, даром, что Ласточка. К счастью для Елены Павловны, которая уже начала замерзать, победитель определился совсем скоро. Им оказался один из белых рыцарей. Совсем молодой, красивый.

   ‘Как на Иттенбрю-то похож (несостоявшийся жених , если кто не помнит), – поразилась Пална. - Просто одно лицо. Надо же.’ Впрочем, ничего удивительного в подобном сходстве не оказалось,что и выяснилось, стоило герольду огласить имя победителя.

   - Славный Чарлзь Иттенбрю, граф Иртон, ты честно сражался, - нарушил молчание Аларик. – Бригия гордится тобой. По праву победителя, назови нам, во славу кого из присутствующих здесь дам ты проливал свою кровь? Кто станет Королевой Любви и Красоты сегодня?

   - Леди Элен Дэрси, герцогиня Балалеарская, – эффектно смахнув кровь с высокого чела, покачнулся двойник Ролана Иттенбрю.

   Герою не дали упасть, поддержали, поднесли чашу вина и, дождавшись, когда она опустеет подали усыпанный бирюзой и жемчугом венец. Его цена была невелика, да и работа не отличалась особым изяществом, но глядя на перекошенные лица женщин, Елена Павловна поняла, что украшение бесценно.

   Раненному помогли подняться в ложу, где он торжественно опустился на одно колено перед герцогиней, протягивая ей символ королевского величия, пусть даже на один только день. ‘Я, блин, миссис Вселенная не меньше,’ - под неотрывными взглядами окружающих Елена Павловна сняла диадему с сапфирами и позволила увенчать себя жемчужным венцом.

   - Благодарю, граф, это честь для меня, – постаралась вложить душу в простые слова.

   Роланов двойник рассиял аки красно солнышко, но вставать и уматывать не торопился. Остальные тоже чего-то ждали от Балеарской. Чувствуя себя ужасно глупо, она напрягла память, а ну как забыла важное. Вроде бы нет. Перевела вопросительный взгляд на мужа. Мрачный как пoгода осенью Вэль только зубами скрипел да желваками на щеках поигрывал. ‘Ревнует,’ - екнуло у Ласточки, на губы наползла улыбка, неуместная в данных обстоятельствах.

   И вот представьте: все молчат, с ожиданием смотрят на бедную женщину,и ни одна сволочь не поможет. ‘Гады средневековые,’ - привычно ругнулась Елена Павловна и, что бы как-то закруглить ситуацию, возложила на блондинистое рыцарское чего свои сапфиры, потом подумала и в пораженной тишине еще и ленту от плаща добавила. Типа цвета прекрасной дамы. Ну или что он там себе надумает.

   - Надеюсь, этого довольно? – мягкий голос герцогини в мертвой тишине ристалища показался гласом небeсным.

   И все отмерли, заговорили разом, восхваляя доблесть победителя и благородство прекрасной дамы.

   - Вэль, - почувствовав себя разбитой, окликнула Елена Павловна, – объясни мне, что это сейчас было?

   - Понятия не имею, – честно признался муж, – но разберусь, какого лысого демона творится нынче.

   - Ты и сам...