Unknown

Баллестер добился своего. Экспаты, делающие у него ставки по телефону, получали гораздо более низкую ставку налога - всего 1 процент, чем если бы они звонили в букмекерскую контору в Британии, и это имело значение. Он подал заявку на получение оффшорной лицензии, получил ее в 1989 году, открыл на втором этаже букмекерской конторы на Казематс-сквер установили дополнительные телефонные линии и ждали, когда начнут поступать звонки. "Я нанял дополнительный персонал для работы в букмекерских конторах, а двух более опытных девушек привлек к работе на телефонах, чтобы они работали со мной. Мы начали получать счета из Испании, Португалии, Великобритании, честное слово, даже из Австралии", - вспоминает он, смеясь. "Это сработало. На офшорах мы получали больше денег, чем в букмекерских конторах. Когда некоторые большие мальчики, крупные игроки, узнавали, что в Великобритании, они звонили нам по поводу 1 процента, потому что там им все еще приходилось платить 4 процента на ипподроме".

Не только Гибралтар был британским, но и Баллестер тоже. Компания, в которой он работал, была британской, ее владельцы - мистер и миссис Кумс - были британцами, коэффициенты, которые он выставлял в своем магазине, были установлены в Британии и котировались на события, происходившие в Британии. Любые особо крупные ставки он должен был согласовывать со своим боссом в Лондоне, прежде чем соглашаться на них, и клиенты, делавшие ставки, тоже были в подавляющем большинстве британцами. Тем не менее, благодаря магии гибралтарской автономии, он мог конкурировать с британскими конкурентами, предлагая более низкую ставку налога.

За несколько коротких лет он сделал им целое состояние, но мистер и миссис Кумс, похоже, этого не оценили. В 1994 году по указанию своих работодателей Баллестер закрыл оффшорную букмекерскую контору Rock Turf Accountants и вернулся к традиционной работе с клиентами "лицом к лицу". Но благодаря его предложению закон был изменен, семя было посажено, и оно выросло в нечто поистине грандиозное. "Я чувствую, что это мой собственный вклад в историю успеха Гибралтара, мой маленький вклад, не требующий ни медалей, ни MBE, ни OBE", - сказал Баллестер.

Гибралтар позволил игорному бизнесу избежать ограничений, наложенных на него государством, подобно тому как Дживс помог одному из друзей Берти Вустера делать ставки на ипподроме, когда тот попал в трудные времена. План Дживса не очень удался вымышленному девятому графу Роучестеру из романа П. Г. Водхауса, которому пришлось спасаться бегством, преследуемый возмущенным клиентом, но в реальной жизни все прошло гладко - для Гибралтара, чьи клиенты получили впечатляющие прибыли от этой схемы. Чтобы понять, как идея Баллестера изменила сначала Британию, а затем и все большую часть мира, нам нужно понять, как в то время в Британии работали азартные игры. Букмекерские конторы были легальны, причем с 1961 года, после своеобразного и лицемерного периода, когда ставки наличными были незаконны, но ставки по телефону и на ипподромах считались нормальными. Поскольку это была прозрачная и несправедливая попытка лишить людей из рабочего класса возможности играть в азартные игры, освободив от этого всех, кто мог позволить себе телефон или поездку, она была широко проигнорирована. Нелегальные букмекерские конторы были широко распространены, и полиция в основном терпела их. Законодательство 1961 года было просто признанием реальности: букмекерство слишком глубоко укоренилось в сообществах рабочего класса, чтобы его можно было искоренить, и правительство могло бы получать с него некоторые налоговые поступления и попытаться уберечь деньги от организованной преступности.

Правительство относилось к букмекерским конторам терпимо, но не поощряло их. Букмекерским конторам не разрешалось рекламироваться, продавать напитки или предоставлять места для сидения, нельзя было показывать спортивные события по телевизору, а открываться в том или ином районе они могли только в том случае, если могли доказать, что на их услуги уже есть спрос. Это были странные бездушные места, над которыми возвышались большие доски с последними коэффициентами. По радио объявляли результаты забегов, а окна были закрашены, чтобы никто не мог заглянуть внутрь снаружи.

Но букмекерство сохранило свое центральное место в культуре рабочего класса. В отличие от Соединенных Штатов, где азартные игры на спорт были запрещены почти везде, кроме мест, где доминировали казино, таких как Лас-Вегас или Атлантик-Сити, британские игроки не любили азартные игры. Они хотели ставить на лошадь или собаку, где существовал хотя бы теоретический шанс, что они знают больше, чем букмекер, и могут совершить переворот. Дом, как правило, оказывался в выигрыше, но это все равно было состязание умов, в котором букмекер реально рисковал, в отличие от рулетки, которая по замыслу - 0 не бывает ни красным, ни черным, что дает казино каждый тридцать седьмой спин - подстроена в пользу дома.