Unknown

Еще в 1980-х годах фонды прямых инвестиций поняли, что если их инвестиции будут осуществляться через стопку партнерств с ограниченной ответственностью, конечным пунктом назначения которых будет шотландское партнерство с ограниченной ответственностью, то они смогут легально платить минимальные налоги и раскрывать минимальную информацию регулирующим органам. В отличие от компаний, SLP сами не облагались налогами, поэтому прибыль не облагалась налогами и перетекала к их партнерам. Меньше налогов - больше прибыли. Синдикаты на страховом рынке Ллойда начали использовать SLP, как и хедж-фонды. Независимо от того, законно это или нет, все, у кого есть деньги, любят, чтобы все было хорошо, и SLP определенно были именно таким вариантом.

Элспет Берри, преподаватель Ноттингемской школы права, является крупнейшим британским экспертом по партнерскому праву. Она рассказала мне, что постепенно и кулуарно индустрия прямых инвестиций захватила все дебаты о том, как должны регулироваться эти структуры. "Британские партнерства с ограниченной ответственностью в настоящее время являются наиболее распространенной структурой для европейских (в том числе британских) фондов прямых инвестиций, хедж-фондов и венчурных фондов", - пишет она в научной статье, опубликованной в 2018 году.

Частный капитал включает в себя как богатую элиту инвесторов, так и хорошо финансируемую группу интересов в виде управляющих инвестиционными фондами и их профессиональных консультантов, которым легче контролировать, продвигать или оспаривать решения, которые их затрагивают. Правительству легче работать с ними, чем против них, особенно когда, как в случае с партнерствами с ограниченной ответственностью, нет организованного противодействующего влияния и деятельность правительства вряд ли станет предметом постоянного (или вообще какого-либо) общественного внимания.

Если Маллин думал, что его враги в бегах, то он ошибался. Оказалось, что они не только не собирались подчиняться дополнительному регулированию без боя, но и, никем не замеченные, вели тихую войну задолго до того, как кто-то понял, что она вообще ведется. Интенсивное лоббирование со стороны индустрии прямых инвестиций уже привело к тому, что в 2003 году были сорваны предложения по полной перестройке законодательства о партнерствах, которые, помимо прочего, устранили бы иррациональное различие между шотландскими и английскими партнерствами с ограниченной ответственностью. Тогда они перешли в наступление. Буквально через неделю после объявления о консультациях по шотландским коммандитным товариществам последовало второе заявление, которому он до сих пор удивляется.

"В то время как я занимался SLP, Комитет по реформе регулирования предложил создать в Лондоне партнерство с ограниченной ответственностью для управляющих фондами", - сказал он.

Маллин, поддерживаемый антикоррупционными группами в Британии и по всей Европе, стремился ужесточить регулирование SLP, чтобы они больше не могли использоваться для отмывания миллиардов украденных долларов. Идея заключалась в том, чтобы помешать мошенникам грабить отчаянно бедные страны, а вместо этого дать им шанс построить устойчивую экономику.

Не зная Маллина и почти всех остальных, Казначейство и индустрия прямых инвестиций на самом деле стремились ослабить те же самые правила, чтобы партнерствам с ограниченной ответственностью приходилось сообщать властям еще меньше информации, чем они уже делали. Их не интересовало, могут или не могут вести бизнес восточноевропейские отмыватели денег, но они хотели, чтобы инвестиции были еще более выгодными, чем сейчас. Помните, как Банк Англии обрек на гибель контроль над международными денежными потоками в 1950-х годах? Сейчас Казначейство делало точно то же самое. И у Казначейства было большое преимущество в этой битве, благодаря малоизвестному положению парламентских правил, называемому приказом о законодательной реформе. Чтобы добиться ужесточения ограничений на SLP, Маллину нужно было принять закон, трижды прочитать его в обеих палатах парламента с проверкой и дебатами, получить королевскую санкцию, а также пройти всю остальную парламентскую процедуру. Но LRO - это формальность, принятая простым голосованием в комитете. Более того, LRO может использоваться только для дерегулирования, для устранения препятствий для бизнеса, а не для регулирования. Даже если бы он захотел, Маллин не смог бы использовать этот инструмент для достижения своих целей. LRO - это как встроенная трещотка, специально созданная для того, чтобы облегчить отмену регулирования, вынуждая сторонников более жестких ограничений выигрывать свои битвы тяжелым путем. Это кредо дворецкого: бесплатно для тех, кто может себе это позволить, очень дорого для тех, кто не может.