Unknown

По мне прокатилась волна облегчения, и, если бы я это заметил, то, наверное, затаил бы дыхание. Я всегда считал, что контракт вызывает подозрения, но впервые кто-то действительно сказал, что это так. И вот оно, заявление, которого я ждал несколько месяцев. Наконец-то у меня появилось позитивное, конструктивное руководство к действию. Но что еще важнее для меня, Уоррен выслушал меня с пониманием и уверенностью, что само по себе было освежающим изменением по сравнению с противоречивыми сообщениями, которые приходили до этого. Он не пытался уклониться от решения проблем, он просто анализировал их и высказывал взвешенное мнение.

Эта встреча успокоила меня больше, чем все предыдущие советы, которые я получал. Поддержка и заинтересованность Уоррена были именно тем, что было необходимо, чтобы переориентироваться и вернуть меня на путь истинный. Он видел, что совершается несправедливость, что киви находится в отчаянном положении и нуждается в помощи, и, — что, возможно, было важнее всего, — он видел, что в том, чего я пытаюсь добиться, есть фундаментальная моральная правота.

Уоррен продолжил:

— Первое, что мы должны заставить вас сделать, — это переехать обратно в Новую Зеландию. В Великобритании вы слишком уязвимы, и, с тактической точки зрения, вам необходимо обеспечить, чтобы основная юридическая борьба велась здесь. Это также даст вам возможность подать заявку на получение юридической помощи, и, если она будет предоставлена, это снимет значительную часть финансового бремени и стресса. Тот факт, что юридическая помощь может быть предоставлена, также послужит сигналом к тому, что у вас достаточно обоснованное дело.

По счастливому совпадению, мы с женой уже обсуждали возможность отъезда из Великобритании; в то время у нас было два варианта — Новая Зеландия или Европа. Мы посчитали, что в связи с разногласиями вокруг меня продолжать жить в Херефорде, где я ежедневно сталкивался с военнослужащими Полка, невозможно. Не то чтобы большинство из них не хотели со мной разговаривать — более того, мне стало известно, что с моральной точки зрения многие поддерживают мою позицию, но я чувствовал себя неловко, ставя их в такое положение. В конце концов, это была моя борьба, моя проблема, и никто другой не должен был быть в нее вовлечен.

Это был именно тот толчок, который нам был необходим. Через два дня я вылетел обратно в Великобританию, уверенный, что Уоррен держит в руках мои интересы, слушания и все остальное. Через шесть недель мы продали дом в Херефорде, а Сью с девочками отправились в Окленд. Я был вынужден остаться в Великобритании еще на некоторое время, чтобы привести в порядок кое-какие дела, но был более чем счастлив увидеть свою семью в безопасности.

*****

Жизнь в Новой Зеландии, безусловно, стала освежающей переменой, а для Сью и девочек — конечно же, удивительно новым опытом. Они быстро адаптировались к новой стране — идиллическому месту для воспитания детей — и расслабленному образу жизни, не обращая внимания на махинации министерства обороны, которые продолжались за кулисами.

Тем временем Уоррен занимался исследованиями и подготовкой нашей линии защиты. В сочетании с этим он представил мое дело на рассмотрение Совета по оказанию юридической помощи (позднее известного как Агентство юридических услуг), и после долгих дебатов и обсуждений оно было удовлетворено. Это само по себе было немалым достижением и в конечном итоге оказало огромное влияние не только на то, как велось мое дело, но и на тактику, которая была применена на защите в суде.

Тактическое решение, которое посоветовал Уоррен, заключалось в отказе от обязательства, которое я дал, находясь в Великобритании (не публиковать и не разглашать содержание книги «Солдат номер пять» без предварительного уведомления министерства обороны за 24 часа). Это было сделано по двум причинам: 1) чтобы заставить МО возобновить судебное разбирательство с моим участием в качестве главного ответчика, и 2) чтобы заставить МО принять на себя обязательства в соответствии с новозеландскими процессуальными порядками.

Уоррен сообщил об этом Лондону по факсу 21 июня 1999 года. В этом факсе он уведомил, что, хотя я не планировал в ближайшее время публиковаться, «мне поручено сообщить, что любое обязательство (в той мере, в какой оно еще может быть действительным) не имеет силы, и вы уведомлены об этом за 24 часа».

Как мне потом описали, реакция на этот факс оказалась сродни «ядерной бомбе». Где-то, кто-то или что-то в Уайтхолле взорвалось, и в Великобритании, и в Новой Зеландии были поданы новые судебные запреты ex parte.⁷¹ Впрочем, это было ожидаемо. Уоррен немедленно связался с юристами министерства обороны в Новой Зеландии, заявив, что процесс дублируется и, поскольку мы не собирались переезжать в Великобританию, они должны выбрать, в каком процессе им участвовать. После некоторых дебатов разбирательство в Великобритании было приостановлено, а Новая Зеландия получила приоритет, таким образом, поле боя оказалось на нашем заднем дворе.

*****