Unknown

— Ух ты, — сказал он, поднимая руки. — И когда это у тебя создалось впечатление, что я к тебе клеюсь? Кроме оплаты счета, в чем я не вижу большой проблемы.

— Парень там… Тот, которого ты обнимал. Он сказал, что видел меня с тобой однажды вечером в рыбном гриль-баре.

Олли остановился и уставился на меня.

— Что он сказал?

— Почему он решил, что видел меня с тобой? Я знаю, что никогда не был там с тобой, так в чем дело, а? Я похож на кого-то, с кем ты встречался? Поэтому ты пригласил меня сегодня на ужин?

Даже при свете фонарей ресторана, которые освещали нас, я видел, что его лицо стало призрачно белым, а тело было таким неподвижным, что я не был уверен, дышит ли он еще. Когда он заговорил снова, его голос звучал чуть громче шепота.

— Нет. Я пригласил тебя не потому, что ты похож на того, с кем я встречался. Не знаю, зачем Холланд тебе это сказал. Прости, если он доставил тебе неудобства.

Мой рот захлопнулся, и я провел рукой по лицу.

— Нет, это ты меня прости. Я не должен был вываливать все это дерьмо. Я даже не знаю, зачем я это сказал.

Олли долго смотрел на меня, как будто пытался понять, кто, черт возьми, завладел моей личностью, и, честно говоря, я задавался тем же вопросом. Почему я почувствовал необходимость поднять этот вопрос? Мне никогда не было дела до того, что обо мне думают, и меня не беспокоило, что Олли гей, или кто-то подумает, что я гей, если на то пошло.

Челюсть Олли подергивалась, когда он открывал машину, и как только мы оба были внутри, он сказал:

— Тебе может быть трудно в это поверить, но у геев тоже есть просто друзья. И не все из них являются сексуальной мишенью.

— Я знаю это, — сказал я тихим голосом. — Я не это имел в виду.

— У тебя есть привычка говорить то, что ты не имеешь в виду?

— Кажется, в последнее время да.

— Но почему именно так?

— Я не знаю.

— Может, автоматический защитный рефлекс? — спросил он.

— Да. Возможно.

Он вздохнул и уставился в окно.

— Послушай, Рид. Я знаю, что у тебя сейчас много всего происходит. Возможно, ты многого не понимаешь, моменты, которые все еще выясняешь, но сделай мне одолжение. Не обижайся на людей, пытающихся тебе помочь.

Его слова задели меня за живое, заставив содрогнуться.

— Прости. Я думаю, что это было ошибкой.

— Что пошел сегодня со мной?

— Я просто немного облажался... прямо сейчас, — да, и это было мягко сказано. Я вел себя нелепо. Он знал это, я знал это, и я не мог понять, почему все так. Все, что я знал, это то, что я был слишком зол на этого парня Холланда и уделял слишком много внимания губам Олли, так же, как он делал это раньше. Но я был уверен в том, что сказал: я не был геем. Не могу утверждать, что не замечал Олли, когда мы каждое утро пили кофе у Джо, но как я мог не заметить его? Он был крупным парнем. Но теперь я не был уверен, что это единственная причина.

«Что, черт возьми, со мной происходит?»

Всю дорогу до моего дома царила мертвая тишина, одно из тех неловких молчаний, когда ты понимаешь, что нужно извиниться или объяснить, но ни слова не можешь вымолвить. Я не мог разгадать конфликт и хаос, воюющие внутри меня. С одной стороны, я наслаждался вечером больше, чем ожидал, и это было больше связано с человеком рядом со мной, чем шутки Майка и Деб. Даже сейчас, когда Олли терпеливо отклонял удары, которые я бросал ему в лицо, в нем было что-то по своей природе доброе. Это заставило меня задуматься, почему он беспокоится обо мне и будет ли это делать когда-нибудь снова. Я бы не стал винить его за то, что он оборвет все связи и сбежит, хотя по какой-то необъяснимой причине мысль о том, что я никогда его больше не увижу, вызвала у меня панику.

Как только мы оказались в моем районе, Олли объехал вокруг, пока не нашел свободное парковочное место, остановился, но машину не выключил.

— И так, для протокола: я не жалею, что ты сегодня пошел со мной, — сказал он, а затем посмотрел на меня. — Мне только жаль, что ты считаешь это ошибкой.

Держа руку на ручке двери, я открыл рот, чтобы извиниться, но слова растворились на моем языке от одного взгляда на его искреннее лицо. Правда была в том, что этот парень напугал меня — не как бугимен (прим. персонаж, которым пугали непослушных детей, герой многих мультфильмов), а так, что я начал сомневаться во всем, что, как мне казалось, я знаю о себе. Больше всего на свете я ненавидел то, что разочаровал его, но у меня было чувство, что любые извинения, которые я принесу сегодня вечером, будут отклонены, и поэтому я просто поблагодарил его за то, что он пригласил меня пойти с ним, и направился наверх в мою пустую квартиру — один и более несчастный, чем я был за последнее время.

Глава 8

Рид