Unknown

«Это так... хорошо», - сказал он мне, произнося слова неуверенно, нервно, дыхание выдавало его, несмотря на легкую дрожь.

«Почему?»

«Ты шутишь?»

«Нет. Я хочу знать, о чем ты думаешь».

Он жестом указал на меня. «Я думаю о тебе, Бранн, как и всегда. Ты - все, о чем я думаю уже несколько месяцев... все, о чем я мечтаю».

Обо мне?

Его брови нахмурились, а челюсть сжалась, когда он на мгновение застыл, отводя взгляд от меня, сосредоточившись, прежде чем поднять голову и снова посмотреть мне в лицо. «Иметь тебя в своем распоряжении, - сказал он ровным тоном, - это единственное, чего мне не хватает в моей жизни».

Его слова, их вес, озабоченность на лице и то, как крепко он прижимался ко мне, сказали мне все, что я хотел знать.

Он хотел меня.

Он хотел удержать меня.

Он хотел, чтобы я был в его жизни.

«Без тебя ничего не получится», - прошептал он, опуская меня рядом с собой и надавливая на мою грудь, пока я не оказался на спине. Он перекатился на меня, а затем сел, опираясь на мои бедра.

Я выгнулся вверх, почувствовав, как его теплая, гладкая кожа скользит по моей. Это было лучше, чем я когда-либо мог себе представить.

«Господи, Эмери», - простонал я, глядя на него снизу вверх и восхищаясь его широкой, твердой грудью, гладким животом и длинными, подтянутыми ногами. Мужчина был покрыт твердыми, рельефными мышцами, и я понял, что, хотя я был более мощным, он не был таким худым, как я думал, под одеждой. «Посмотри, какой ты красивый».

На мне было слишком много шрамов, чтобы их можно было сосчитать, полученных во время службы. Я не был таким потрясающим созданием, каким был Эмери Додд.

«О нет, не сомневайся, - сказал он с хриплым рычанием, склоняясь надо мной, положив руки по обе стороны от моей головы и накрыв мои губы своими, - это ты, с твоими широкими плечами, потрясающими мышцами на спине, сексуальными венами на руках и волосами, которые постоянно лезут тебе в глаза. Ты - совершенно разрушительное произведение искусства».

Я не мог не улыбнуться. «Я не думал, что ты что-то замечаешь во мне».

«Может, я и идиот, но я вижу тебя ясно как день», - сказал он и по-волчьи ухмыльнулся. «И ты самый красивый мужчина, которого я когда-либо видел».

Неважно, что он смотрел на меня через призму заботы о своих детях и доме; мне было все равно. Это не имело значения. Важно было то, что его желание обладать мной вызывало трепет в глубине души.

Медленно наклонившись, он прижался лицом к моей шее, целуя, а затем посасывая, мурлыча при этом так, что звук и вибрация заставляли меня извиваться под ним.

Я хотел спросить, почему он только что изменил направление своей жизни этим субботним утром, но если размышления уведут его от моей постели, я могу подождать с ответами. Важным было то, что он больше не был помолвлен. Он покончил с этим еще до того, как пришел ко мне. Мы вместе разберемся с последствиями.

Его рот скользнул к моим ключицам, целуя и посасывая, и мне захотелось большего, и я потянулся к его члену.

«Подожди», - остановил он меня, явно наслаждаясь вкусом моей кожи. «Возьми это», - приказал он, передавая мне смазку. «И потрогай нас обоих».

Я быстро открыл бутылочку и выдавил немного смазки на ладонь, после чего она упала на подушку. Он застонал, когда я взял наши члены в ладони, поглаживая нас вместе, тесно прижатых друг к другу, ощущая, как он дергается в моей руке, полный и твердый, что не позволяло мне поднять колени и зажать его между бедер. Я не хотел, чтобы он двигался.

«Бранн», - сказал он, задыхаясь и сбиваясь, опираясь всем весом на левую руку, чтобы схватить смазку правой. «Скажи, что я могу тебя взять».

Я открыл рот, чтобы ответить, когда покрытый смазкой палец снова надавил на мой вход, и на этот раз гораздо более скользкий, проскользнул внутрь без сопротивления.

«О Боже», - сказал я вместо этого.

«Это да», - прорычал он, захватив мой рот и целуя меня так, словно я принадлежу ему, не сомневаясь в том, кто теперь главный, пока его язык сражался с моим.

Я громко застонал, когда его горячий, истекающий смазкой член скользнул по моему, а затем задохнулся, когда он прервал поцелуй, чтобы закинуть мою правую ногу себе на плечо. Два пальца, покрытых смазкой, проникли внутрь меня, и он с той же неторопливостью, что и раньше, расслабил тугое кольцо мышц, прежде чем снова приникнуть к моим губам.

Этот мужчина умел целоваться. Это было похоже на поклонение, как будто он смаковал мои прикосновения, мой вкус и ощущение меня под ним. Жар неумолимо поднимался по позвоночнику, когда я пытался глубже вобрать в себя эти пальцы, нуждаясь в большем, готовый так, как, казалось, никогда не буду готов.

Когда он убрал пальцы, я приподнялся с кровати, и он закинул мою левую ногу себе на плечо, прежде чем широкая головка его члена уперлась в мой вход.

«Я никогда», - прошептал я, желая, чтобы он понял, встретившись с его сузившимися глазами. «Просто чтобы ты знал».