Unknown

Смахнув пар с зеркала, я снова увидел себя и почувствовал, как мне хорошо в моей коже, и улыбнулся в ответ, думая, что так выглядит безумная влюбленность.

Он шел позади меня, направляясь в душ, но остановился и уставился на меня.

«Что?» спросил я, почти задыхаясь от его пристального внимания.

Он покачал головой, прижался грудью к моей спине, провел губами по моему уху и заговорил так, что я задрожал от его теплого дыхания. «Знаешь, я быстро теряю голову», - признался он мне шепотом. «Я увидел Андреа в пятницу, и это было похоже на прогулку под теплым летним солнцем. Я знал, что она должна быть со мной, и попросил ее переехать ко мне в следующий понедельник». Его вздох, как будто он так ясно все вспомнил, заставил меня улыбнуться. «После ее смерти я думал... ну, о многом, но больше всего о том, что никогда больше не буду испытывать таких чувств».

Я ждал, потому что то, как он смотрел на меня, стоял рядом, прикасался, гладил ладонями мою кожу, говорило о том, что это еще не все.

«Когда ты вошел в парадную дверь в то субботнее утро, я снова увидел это, и тогда я почувствовал ту же яркость и ощущение покоя». Его голос надломился на последнем слове, когда его рука скользнула по моему обмякшему члену и опустилась к яйцам. «Я был ошеломлен», - сказал он, его теплое дыхание щекотало мою влажную кожу. «И я подумал, что ошибаюсь. Что, возможно, это иллюзия, что я вижу то, чего нет. Потому что я был уверен, что после смерти жены моя жизнь сложится определенным образом, и я согласился на брак, который не имел ничего общего с любовью».

Все было по-другому. Находясь в доме, в его пространстве, я чувствовал себя легче, моя жизнь безвозвратно изменилась с таким исходом, который я никогда не мог себе представить. Мы были одинаковыми, он и я.

«Однако ты именно таким и был», - сказал он, его голос был терпким и глубоким, он нежно поглаживал меня, пока я медленно твердел в его руке. «Твой первый инстинкт - не угождать или льстить, как пытались сделать все остальные, а защищать, в чем мы все так отчаянно нуждались».

Я толкнулся в его руку, услышав, как мое дыхание стало хриплым и рваным.

«Ты стал доверенным лицом и защитником. Ты стал родителем, в котором нуждались обе девочки», - сказал он, наклонив меня вперед над стойкой, положив руки мне на задницу, потирая и массируя ее, пока мои глаза закрывались. «И я видел тебя все это время, и самое удивительное, что ты тоже меня видел».

Он опустился на колени позади меня, и когда он раздвинул мои обнаженные ягодицы, я сдавленно застонал, когда его язык скользнул в мою дырочку.

«Я буду очень осторожен», - пообещал он, а затем стал лизать и надавливать, и от этих прикосновений, всасывания и бесконечного смазывания мои кости превратились в кисель, так что, направляемый его сильными руками, я опустился на пол на руки и колени.

Он оставил меня там, чтобы забрать смазку с кровати, а затем вернулся к моей тут же похолодевшей коже, целуя вдоль позвоночника, и восхитительный римминг начался заново. Когда он заменил свой горячий язык двумя пальцами, покрытыми смазкой, и глубоко вошел в меня, я сдавленно выкрикнул его имя.

«Если что-то не так, скажи мне», - сказал он, и я услышал в его словах не только соблазнительность, но и искренность: одной рукой он взял меня за бедро, а другой подвел головку своего члена к моему входу.

В ответ я подался назад, желая ощутить наполненность, но еще больше - связь с ним. Он был нежен, и я почувствовал, как мое тело растягивается вокруг него, раскрывается, принимает его внутрь, когда он застонал, хрипло и низко, вжимаясь в меня.

«Когда ты захочешь этого от меня, Бранн, когда ты захочешь быть во мне, уложи меня на кровать, и я буду твой, понимаешь? Я тоже этого хочу».

«Но не так сильно, как ты хочешь быть во мне», - ответил я, дрожа на грани между удовольствием и болью, когда острые уколы сверхчувствительной плоти контрастировали с желанием, чтобы он втрахал меня в пол.

«Мне нравится, когда ты подо мной», - прорычал он, проталкиваясь, заполняя меня дюйм за дюймом, его движения были медленными, уверенными, пока он полностью не опустился, а я не насадился на его твердую длину. «И мысль о том, что такой сильный, сексуальный мужчина держит мой член в своей заднице, делает меня безрассудным».

Я повернул голову, чтобы посмотреть на него через плечо. «Я мог бы оседлать тебя».

«О, блядь», - простонал он, потянулся, чтобы вцепиться пальцами в мои волосы, наклонил мою голову, прогнул спину, заскользил внутрь и наружу, жестко и быстро, звук шлепающей плоти звучал в ровном темпе, пока он не замер, когда первобытное желание кончить взяло верх. «Возьмись за член, потому что просто представляя тебя на мне сверху я готов кончить».

«А это лучше, чем вот так? Сейчас?» поддразнил я его последней осознанной мыслью, прежде чем осталось только приятное поглаживание моего естества.

«Нет ничего лучше тебя прямо сейчас, в этот момент», - задыхаясь, ответил он, теряясь в собственном желании, нахлынувшем на него и заставившем его заявить о себе. Снова.