Unknown

Интересно, что единственным человеком, с которым я видел, как он ужинал, ходил в кино или посещал фестиваль урожая, была Энн Стрэттон. Это было неожиданно - потрясающе элегантная пожилая женщина и грубоватый «морской котик» в отставке, ставший заместителем шерифа. Я не притворялся, что понимаю их взаимоотношения, но мне было приятно приглашать Энн на ужин в те несколько раз, когда она сопровождала его, потому что она потрясающе ладила с девочками, и Эмери всегда с удовольствием рассказывал ей о курорте.

У нас с Эмери установился новый распорядок дня: он отвозил девочек утром, а я забирал их после школы. Они с удовольствием садились в круизер, а я делал это до тех пор, пока новизна не улетучилась. Я подозревал, что, как только Эйприл перейдет в среднюю школу, мне придется все изменить.

После школы я оставался за старшего, если только не возникало чрезвычайных ситуаций, и тогда на палубе оказывался Хак, Мал или Джулс, и даже Энн, когда нужно было выбрать платье для Эйприл на зимний конкурс песни. Пели все классы, и Эйприл выбрали солисткой.

В глубине души я беспокоился о том, что стану открытым шерифом-геем в маленьком горном городке в Монтане. Но, насколько я мог судить, об этом не шептались. У Эмери был один родитель, который хотел, чтобы его дочь перевели из его класса английского языка, когда он рассказал, что собирается пожениться с шерифом, но когда директор вызвал девочку в кабинет вместе с ее родителями, чтобы объяснить, что может произойти, она сошла с ума от зачетных единиц и среднего балла в колледжах и в общих чертах объяснила им, что Йель не принимает предметы из ее школы, которые не преподает Эмери Додд. Он публиковался в научных изданиях, они знали?

После этого больше не было разговоров о переводе детей из его классов.

У Эйприл и Оливии было несколько вопросов от знакомых детей, но ничего страшного, только недоумение, а один мальчик, который решил выместить на Оливии гомофобию своего отца, в итоге упал лицом в траву на перемене. У нее уже был синий пояс по карате.

Я отправился с Оливией в дом мальчика, чтобы встретиться с его отцом-одиночкой, и в итоге пригласил его на ужин со всеми нами, включая, как обычно, Хака. Я договорился с Оливией, чтобы его сын занимался карате, а Эмери проконсультировал отца по поводу потери его жены от рака груди за год до этого. Мальчик, Крю Маркхэм, вскоре стал одним из лучших друзей Оливии. Эмери сказал, что я должен записать это в графу побед.

Когда мы с Эмери и девочками приехали в Чикаго на осенние каникулы, я сводил их на Морской пирс, в Музей Филда и аквариум Шедда, а также в Чайнатаун, чтобы отведать мой любимый дим-сам. Мы поужинали с моим приятелем Энтони, и Эйприл была рада увидеть его лично, а когда на следующий день он предложил провести для нее экскурсию по больнице за кулисами, Эмери сделал это с ней, пока мы с Оливией обедали с Джаредом Колтером. Было удивительно, какие вопросы Оливия могла ему задавать - такие, на которые у меня никогда бы не хватило смелости, например, служил ли он когда-нибудь в армии, как я? Он был очень терпелив с ней и рассказал о «черных операциях»²⁶, о том, что ЦРУ делает для защиты ее свободы, и о том, почему важно голосовать, когда она станет старше и будет выдвигать свою кандидатуру.

«Кем я должна быть?» - спросила она с интересом.

«Я думаю, из тебя получится отличный прокурор, потому что, похоже, тебе нравится докапываться до истины.

Как и все, кто когда-либо встречался с Джаредом Колтером, она приняла его слова как евангелие и отправилась на поиски фактов, чтобы понять, действительно ли это может стать целью ее жизни в шесть лет. Я сказал ей, что у нее есть время обдумать все варианты, ведь за день до этого она планировала стать астронавтом.

Мне позвонил Локрин Барнс, который попросил о встрече в последний вечер, когда мы были там.

«Знаешь, ты мог бы поехать», - сказал мне Эмери в тот вечер, когда мы вместе лежали в постели, а девочки находились в соседней комнате, наша дверь была закрыта и заперта, а их - открыта с другой стороны.

«Что?»

«Локрин Барнс», - напомнил мне Эмери, проведя рукой по моей груди и прикоснувшись ко мне, как он всегда это делал. «Ты мог бы пойти к нему».

«Я знаю это».

«И я бы не стал настаивать на том, чтобы поехать с тобой», - тихо сказал он, наклоняясь ближе, чтобы поцеловать меня в грудь, а его рука скользнула вниз по тому, что он назвал моим бугристым животом.

«Я тоже это знаю». Я вздохнул, мое дыхание перехватило, когда его рука скользнула ниже под одеяло к моему члену. «Но мы с Локрином Барнсом не друзья, поэтому сегодня мы ужинали с Купером, а не с ним».

«Мне понравился Купер. Надеюсь, он приедет на ту рыбалку, которую хочет устроить».

В данный момент меня волновал только Эмери и его рука под моими яйцами, лениво ласкающая меня, пока он не сжал в кулак мой уже твердеющий член. «Да, он замечательный», - пробормотал я, прижимаясь к его всегда идеальному захвату. Этот человек довел работу с руками до совершенства.