Unknown

– Иногда, – он сделал ударение на этом слове, чтобы я знал, что то, что он собирался добавить, не касалось алкоголя, – есть люди, которых я употребляю по той же причине.

– Как развлечение, – уточнил я, и это было утверждение, а не вопрос.

– Ага.

– Мужчины? Женщины? Иногда инопланетяне?

Он ухмыльнулся.

– Ага. Все вышеперечисленное.

– Окей, – я оценил его откровенность. – Ты узнаешь имена?

– Не у туристов, – сказал он, оглянувшись через плечо, на мгновение посмотрев на Брига и Эрика, прежде чем его глаза вернулись ко мне. – Но у меня есть несколько друзей и случайных знакомых. Не все так просто.

Я вздохнул, приготовившись дать ему свободу.

– Что ж, хотя я и ценю то, что ты исповедуешься, я думаю...

Он крепко схватил меня за запястье, и когда я повернулся, чтобы посмотреть ему в лицо, то увидел, как напряглась его челюсть, а на щеке заиграли мускулы.

– Скажи мне, почему ты чувствуешь необходимость поделиться, – потребовал я, сжимая кулак, хотя он продолжал держать меня за запястье, кончиками пальцев впиваясь в нижнюю часть, скользя по точке пульса.

– Мне... У меня есть всевозможные таблетки, которые помогают мне попытаться просто закрыть глаза, но это не работает. Ничего не помогает.

– Тогда прошлой ночью ты, должно быть, еле держался на ногах, – предположил я, разжимая руку, позволяя ему удержать меня, хотя и представлял, как высвобождаюсь и бью его лицом о стекло. Этот мужчина жаждал подчинения и управления; я почти чувствовал его запах. Пульс подпрыгивал при одной мысли о том, чтобы удержать его, но мне нужно было дать ему выход. – Что ты мне сказал... ты не спал четыре дня? Это может убить тебя.

– Как и многое из того, что я делаю, что является не более чем частью моей работы.

Я не сомневался, что это правда.

– Если в этом есть смысл, – я подбирал слова, готовый услышать, как он говорит прямо, – пожалуйста, сделай это.

– Я уже сделал это. Я же говорил тебе, – пробормотал он, резко выдохнув, и, оторвавшись от окна, повернулся, чтобы повторить мою позу, и мы оба уставились на горизонт Вегаса. – Я всегда чертовски устаю и никогда, блядь, не сплю. Мой мозг не отключается.

– Может, тебе стоит пересмотреть свою карьеру?

– Нет, – ответил он, покачав головой. – Потому что прошлой ночью, сидя с тобой, я был как в отключке.

Я хмыкнул.

– Как ты думаешь, почему так? Ты настолько спокойный и расслабленный, что одно твое присутствие успокаивает? Все вокруг тебя расслабляются?

Я громко рассмеялся, и он повернул ко мне голову, его лицо выражало неуверенность.

– Все, кого я знаю, считают, что я слишком напряженный, – сообщил я ему.

Его брови нахмурились, а глаза сузились.

– Правда, – заверил я его. – Подумай об этом. Вчера вечером ты сказал, что я тебя раздражаю.

– Это было до этого, – пробормотал он, его голос стал тише, когда его пальцы коснулись тыльной стороны моих, ненадолго проскользнув между ними, едва заметно, все действие началось и закончилось в считанные удары сердца. – Теперь я просто... – он вздохнул. – Хочу показать тебе свое место.

Я улыбнулся ему.

– Мне нужно взять номер? Ты сказал, что есть и другие.

– Нет, – тихо пробормотал он, снова переведя взгляд на Стрип.

– Нет, пока ты не уедешь.

Наше притяжение, влечение, что бы это ни было, не имело смысла. Мы особо не разговаривали; это было скорее общение, со всем интересом и без всякого быстрого, небрежного, потного секса в туалете. Мы были вынуждены общаться друг с другом, потому что находились в центре чего-то большего.

И все же...

Он хотел, чтобы я увидел, где он живет.

– И я никого не привожу домой, – сказал он, вернув взгляд на мой. – В моем доме нет вращающихся дверей.

– Понятно, – сказал я ему, так сильно желая прикоснуться к его гриве медных волос, но вместо этого застыв на месте.

Его телефон пиликнул, и он проверил сообщение за мгновение до того, как раздался стук в дверь.

Быстро пересекая комнату, Даллас открыл дверь, впуская в комнату шестерых мужчин. Даже если бы я не знал, что это федералы, я бы догадался. Одинаковые костюмы, одинаковые галстуки, одинаковые солнцезащитные очки-авиаторы, одинаковые стрижки, одинаковая обувь.

За главного был Липтон, пожилой, крупный мужчина с фигурой полузащитника, короткой стрижкой и, похоже, постоянно хмурым лицом. У него были бумаги, которые Даллас должен был подписать и которые, по сути, передавали Брига и Эрика под его опеку.

– Хорошо, – сказал Липтон, повернувшись ко мне. – Считайте, что вам стало легче, мистер Эска.

– Спасибо.

– Нет, – поправил он меня, протягивая руку. – Мы ценим это. Вы были полицейским, так что знаете, как это работает. Делать это с гражданскими - та еще заноза в заднице.

Даллас хмыкнул в знак согласия.

– Я ничего не понимаю, – сказал Бриг, подойдя к нам троим. "И хотя мой адвокат сказал мне выполнять все ваши приказы, агент Бауэр, все это не имеет смысла.

– В каком смысле? – раздраженно спросил Даллас.

– Нельзя ожидать, что Крой будет выступать в качестве моего посредника, когда...