Unknown

– Я просто... ему нужны были перемены, и... Мне нужно было, чтобы он был дома, и... – ее взгляд встретился с моим. – Я не знаю, почему тебя так долго не было в его жизни, но я так рада, что ты вернулся, – дрожащим голосом произнесла она, и ее глаза наполнились слезами.

– Спасибо, – сказал я через стол, протягивая ей руку, чтобы она тоже сжала ее.

– Оставайся здесь, хорошо?

Когда я кивнул, рука Далласа скользнула под стол, на внутреннюю сторону моего бедра, и он прижал его к себе так же властно, как всегда.

Он наклонился и грубо прошептал мне на ухо, посылая теплое дыхание по моей шее.

– Да, как она и сказала. Оставайся здесь.

Вопросов не было.

***

Терапевт, к которому начал ходить Даллас, также лечил Монтес, и именно она направила его к нему. Доктор Люн попросила меня прийти на его третий визит. Она была старше, с серебристыми нитями в короткой черной стрижке, и сразу перешла к делу, что мне понравилось. Она собиралась помочь ему, и это будет тяжелая работа, но, судя по тому, как он говорил обо мне, своей семье и друзьях, а также по тому, какая у него была потрясающая система поддержки, она была уверена.

– Это на всю жизнь, понимаешь, – сказала она ему. – Эта работа длится до тех пор, пока ты носишь значок, и даже дольше.

– Я знаю, – сказал он ей, сжимая мою руку. – Но я готов.

Она кивнула.

– Я вижу, что ты готов.

***

Потрясающий поворот событий: когда появились остальные предметы моего обихода, вместе с ними появился и Локрин Барнс. На самом деле именно он руководил грузчиками, которые упаковывали мою кухню. Это была единственная комната, которая нуждалась в каком-либо уходе, поскольку все остальное мое земное имущество составляли книги, которые лежали в коробках с тех пор, как я закончил колледж, и произведения искусства, которые находились в ящиках с тех пор, как я переехал из родительского дома. Странно было осознавать, что, поскольку в Чикаго я никогда не чувствовал себя как дома, я никогда не распаковывал вещи. Локрин не преминул сказать мне, когда я, ошеломленный, стоял и смотрел, как он руководит грузчиками, что моя квартира выглядела так, будто я только что въехал в нее.

– На это унылое дерьмо надо было посмотреть, Крой, – осуждающе сказал он, покачав головой. – Надеюсь, теперь ты планируешь распаковать вещи.

После того как Даллас пожал руку Локрину и поблагодарил его за приезд, он взял в гараже хозяйственный нож и вскрыл все коробки. Он не собирался рисковать, и ему было все равно, что его гостиная выглядит так, будто мы устраиваем книжную выставку. Когда Локрин вызвался соорудить встроенные книжные шкафы, я стоял и смотрел на него, как рыба на сушу, потому что даже не представлял, что он способен на такое.

– Мне показалось, ты говорил, что он какой-то козел, – сказал Даллас, когда мой коллега, который, как выяснилось, был еще и моим другом, очаровательно общался с матерью, сестрой и отчимом моего парня, когда они втроем пришли на ужин. – Ты имел в виду кого-то другого?

– Кто ты? – спросил я Локрина позже на кухне, наблюдая, как Джеки и Кейт смотрят на него так, будто он ходит по воде.

Он хмыкнул.

– Объяснись.

Повернувшись ко мне, он впился в меня своим черным взглядом.

– Даже если ты обманул, – сообщил он мне, – и не вернулся, я тебя не потеряю. Я сохраняю друзей, которые у меня есть.

Я и не подозревал, что мы друзья.

– Не смотри на меня так. Конечно, мы, блядь, друзья.

Поскольку я не хотел ссориться по этому поводу, я оставил все как есть и наблюдал, как он играл в Call of Duty с Далласом на следующий вечер, пока каркас книжных полок обретал форму, а Даллас говорил ему, как хорошо все это уже выглядит. Он повесил мои картины, которые Далласу очень понравились, и не только потому, что они были моими, и мы пригласили его на ужин, покатались с Кейт на лошадях, показали ему мой новый офис, познакомили его с Серджио, наблюдали, как он раздражает Серджио, когда его жена Бет начала волноваться при встрече с Локрином, и наслаждались тем, как соседи - и мужчины, и женщины - выходят из своих домов, чтобы помахать Локрину, когда он рано утром пробегает через район.

– Ужасно много людей встают с рассветом, – сказал я Далласу, когда мы пробирались через продуктовый отдел.

– Ну, он великолепен, вот почему.

Я нахмурился.

– Да ладно тебе, – сказал он, посмеиваясь, и в его глазах заплясали веселые искорки. – Черные волосы и черные глаза, как часто ты это видишь? И он как будто выточен из мрамора или что-то в этом роде.

– Действительно, – решительно сказал я, скрестив руки на груди и раздумывая, не оставить ли его в продуктовом магазине, пока мгновение спустя не заметил мужчину, который разглядывал Локрина. Я был так сосредоточен на незнакомце, что не заметил, как Даллас проскользнул сзади и заключил меня в свои объятия, прижавшись лицом к моему затылку.

– Ты знаешь, что нет никого прекраснее тебя, – пробормотал он, целуя меня в шею. – Я вижу только тебя.