Unknown

В его голосе слышится голод, который заставляет меня задуматься, хочу ли я знать, о чем он думает, когда находится в засаде.

— Например, о чем? — спрашивает Страйкер, делая глоток из своей бутылки с водой. — Быть выпоротым чудо-женщиной и ее лассо?

— Черт возьми, да. Ты слишком хорошо меня знаешь.

Все мы смеемся.

— Эй, вы трое там, наверху, обращаете внимание? — Рипер зовет снизу. — Там внедорожник заезжает на улицу.

Я ставлю видео на паузу и подхожу к окну. Рипер прав, по дороге ползет черный внедорожник. Я задерживаю дыхание, ожидая, когда он въедет на подъездную дорожку к этому дому, но машина продолжает ехать до конца улицы.

— Он останавливается у Рози, — говорю я, когда он въезжает на подъездную дорожку и подъезжает к дому. — Дай мне это, — я протягиваю руку Рэту, и он передает мне свой бинокль. Я прижимаю его к глазам.

Все мы молча ждем и наблюдаем.

Грузный мужчина в темном костюме и солнцезащитных очках выходит из машины и идет к задней части дома, скрываясь из виду. Проходит несколько минут, а потом он возвращается с девушкой. Без бинокля я бы не смог разглядеть, но с ним я могу сказать, что он держит ее за локоть, прижимая к себе. Ее голова опущена, длинные волосы скрывают лицо, когда она шаркает ногами.

— Как ты думаешь, куда, черт возьми, они направляются? — бормочет Страйкер.

Парень открывает дверь и толкает ее на пассажирское сиденье, прежде чем сесть за руль.

Автомобиль заводится, а затем выезжает задним ходом с подъездной дорожки.

— Рипер, тащи свою задницу туда и следуй за ними, — кричу я.

— Сделаю.

Я слышу шаги на кухне. Открывается боковая дверь, и через минуту заводится мотоцикл. Затем Рипер медленно едет по улице, держась на расстоянии от внедорожника, когда тот сворачивает на главную дорогу. Рипер следует за внедорожником, пока они оба не исчезают из виду.

— Хорошо, ребята. Пойдем посмотрим, есть ли кто дома, — я вешаю свою сумку на плечо вместе с остальными, и мы спускаемся вниз.

Несколько минут спустя мы подкрались к пансионату, оставив наши байки позади. После быстрого осмотра, когда мы никого не видим внутри, Страйкер открывает замок на двери, и Рэт входит, быстро отключая сигнализацию.

Как только мы оказываемся внутри, он закрывает дверь.

В доме тихо. Кажется, там никого нет, но мы не будем рисковать. Мы разделились, Рэт проверил верхний этаж, Страйкер и я проверили главный этаж.

Мы встречаемся в огромной гостиной в центре дома, и все мы подтверждаем, что это место пусто.

— Я не понимаю, — говорит Страйкер, почесывая подбородок. — Дома никого нет. Какого хрена эта девчонка так боялась, когда здесь никого нет?

— Понятия не имею, — говорю я, — но что-то было не так.

Возможно, она ожидала, что тот, кого она боится, придет домой и увидит, как она разговаривает с нами. Если бы ее ситуация была чем-то похожа на ситуацию моей мамы, то сказать нам «бу» было бы достаточно, чтобы объяснить ее страх.

— Кто-нибудь из вас нашел что-нибудь странное? — спрашиваю я.

— Ничего, — говорит Страйкер, и Рэт качает головой. — Все выглядит чертовски нормально.

Я киваю и осматриваю гостиную. Обычная.

Полированная мебель стоит вокруг камина, фотографии стоят на каминной полке и боковых столиках. В одном углу стоит шкаф, в котором выставлены причудливые блюда, к которым, вероятно, никто не осмелился бы прикоснуться, не говоря уже о том, чтобы есть. У большого эркерного окна стоит рояль, но мне интересно, играли ли на нем когда-нибудь. Нигде нет ни паутинки, и ни одной гребаной пылинки ни на одной поверхности. Мне требуется секунда, чтобы понять, почему это место выбивает меня из колеи. Это больше похоже на чертов музей, как будто время остановилось, сохраняя жизнь этой женщины в стоп-кадре. Это слишком чертовски идеально.

Блядь. Комната совсем не похожа на квартиру моей матери, без трещин на потолке или дыр, пробитых в стенах, но безупречность, порядок — все это слишком знакомо. Это место пахнет дисциплиной и разбитыми мечтами, жизнью, которой никогда не было. Я практически слышу отголоски угроз и оскорблений, призраки жестокости, нанесенной девушке, которая никогда не могла надеяться удовлетворить надзирателя, который ожидает, что все будет на своих местах.

Я вздрагиваю. Такого рода совершенство почти всегда скрывает глубокие тайны. Такие секреты у кого-то, отрезанного от мира. Пять секунд здесь, и я чертовски ненавижу это место.

— Ладно. Давайте посмотрим получше, — говорю я им. Рэт и Страйкер разделяются, Рэт идет по коридору прямо вперед, а Страйкер возвращается наверх.

Остановившись в гостиной, я поворачиваюсь и смотрю на две большие фотографии, висящие на стене над диваном. На одной изображена пожилая женщина с седыми волосами, собранными сзади в пучок, дружелюбным, улыбающимся лицом и обнимающая двух детей, которые выглядят так, как будто им уже далеко за двадцать. Я предполагаю, что это Рози со своими внуками, и все они стоят на скале с видом на Большой Каньон, возможно, в отпуске. На другой фотографии они втроем стоят у фонтанов перед Белладжио.