Unknown

Они говорили с ними. Не буду утомлять вас именами: их сотни. Но только одно существо заинтересовало честолюбивых людей. Порой его зовут Привратником или Существом Дыма и Пепла. Он не пытается проникнуть в наш мир, потому что не знает о нас. Сотканный из Пустоты, он наша полная противоположность, а значит, не подозревает ни о нашем существовании, ни о существовании других. Это связано с абсолютным неведением. А это ведь хорошо, как думаете, мистер Форж?

Гоблин неподвижно стоял, уставившись в блестевшие глаза мужчины. Он кивнул.

– Конечно, ты согласен. Ведь существо, обладающее такой чистейшей бесчеловечностью, такой безумной властью, стоит ему только снизойти до нас, станет настоящим Разрушителем, верно? Хотя, это даже хорошо, что он где–то там… а мы здесь. Маленькие дети, отправляясь вечером спать, знают истину: в нашем мире скрывается много плохих существ, но не самых ужасных. Они не знают о нас.

– И все же, – мужчина на мгновение отвернулся, его глаза сузились, – что если он узнает о нашем существовании? В конце концов, мы постоянно попадаем в место пересечения, разве нет? Когда мы умираем, о да, мы проходим через него. Но когда мы колдуем, когда трансгрессируем, разве мы не попадаем на мгновение в Пустоту? К счастью, Привратник живет вне времени и не замечает нашего кратковременного присутствия. Но что если кто–то нарушить правила, совсем чуть–чуть? Что если кто–то, весьма могущественный, выйдет за пределы времени в Пустоту? Что если кто–то задержится там достаточно долго, и Привратник обнаружит его?

Гоблин практически не обращал внимания на говорившего. Его больше заботила необходимость делать все, для того чтобы покинуть этот дом живым. Как вдруг он вспомнил слова ведьмы:

"Черный огонь. Пепел… глаза… и ничего. Ничего не осталось"

- Что вы сделали? - тихо спросил Форж.

– Я? – в ответ бледный человек поднял брови. – Ничего. Просто коротаю время. Это Грегор верит в подобные фантастические истории. Они его забавляют.

Закатив глаза, Грегор хмыкнул. Вновь раздался жуткий утробный голос. Казалось, он исходит из кресла, все еще повернутого к камину. Форж чувствовал, как натянулась кожа у него на черепе. Голос был безумен. Он леденил кровь.

– Но приступим к делу, так сказать, – продолжил бледный человек. – Мистер Форж, мы нуждаемся в ваших услугах. Мы полагаем, вы эксперт в… эм… реставрации. Верно сказано?

Форж пошевелился.

- Я простой ремесленник, сэр...

– Вы искусный лжец, – резко произнес бледный человек. Его голос стал холоден как лед. – Скажите, что это так. Не хотелось бы думать, что я напрасно вас вызвал.

- Д-да, сэр, - быстро ответил Форж, стараясь не дрожать.

- Превосходно, - беззаботно ответил бледный человек, устраиваясь в кресле поудобней. - Как я понимаю, ваши знания распространяются и на реставрацию портретов. Также верно? Не лгите мне, мистер Форж. Я пойму.

Форж сглотнул и взглянул на Грегора. Казалось, тот не обращает никакого внимания. Он лениво разглядывал вино в бокале, который слегка раскачивал.

- Я... да, - ответил Форж. - Конечно, это займет больше времени. Ведь речь не просто о замене краски. Для каждого цвета необходимо подходящее зелье. Мелкие детали следует зачистить и нанести заново для создания композиции… деликатная работа, в которой я достиг определенного успеха.

– Очень увлекательно, – голубые глаза бледного мужчины впились в гоблина. «Он сумасшедший, – подумал Форж. – Абсолютно ненормальный. Интересно, второй знает об этом. Полагаю, они оба ненормальные, но по–разному».

Бледный человек встал.

– У нас есть для вас работа, мистер Форж. Боюсь, довольно сложная, однако, полагаю, гоблин со столь очевидными навыками воспримет ее как достойный вызов. Как видите, это бесценная семейная реликвия. Долгое время мы считали ее утерянной. Забавно, как все оборачивается, когда ты в чем–то очень нуждаешься. Её ужасно повредили… хм.. вандалы. Но если вы чем–то сможете нам помочь, мы будем безмерно… благодарны.

Когда бледный мужчина стал разворачивать кресло, стоявшее посередине, голос вновь что–то забормотал. Неожиданно, Форж понял, что совсем не хочет знать, что там. Ему хотелось сбежать или хотя бы отвести глаза. Но он знал: если он это сделает, его убьют. Он смотрел и слушал, и когда кресло было повернуто, голос стал разборчивым.

– Покажжжите мне его, – прохрипел ужасный, тонкий, прерывистый голос. – Покажжжите. Раздался смех, высокий, абсолютно безумный, отрывистый.

Портрет был небольшой. Почти полностью уничтоженный. Уцелели лишь отдельные части: уголок рта, два пальца худой, бледной руки, сверкающий красный глаз. Портрет был изрезан. На задней панели рамы виднелись десятки глубоких выбоин и проколов.

- Зассставь его починить меня... - закричал портерт. Голос у него был высокий, как у насекомого. - Сссделай это, Люциусссс! Зассставь его починить меня...

- Это честь для него, - бледный человек улыбнулся, глядя на Форжа влажными, блестящими глазами.

- М-милорд? - Грегор явно был шокирован тем, что портрет заговорил так четко. - Вы спаслись! Но мы думали...