Унтер Лёшка

– Ладно, к тебе больше вопросов у нас нет. Действовал ты сам и вся твоя команда отменно. Благодаря чему мы и нашли на этом убитом иноземце весьма важные и полезные для нас бумаги. Помимо того были при нём и некоторые ценности, – и он достал с соседнего маленького столика объёмистый кошель. Половина из него пошла на нужды армии, половину ты, Егоров, заберёшь с собой в качестве трофейных и уже сам там распределишь их, как посчитаешь нужным. Это, считай, тебе и твоим людям за честность и верность долгу, значит, действительно вы не рылись по убитому и не прикарманили себе ничего.

Из нашего разговора никто и ничего знать не должен, подчёркиваю, сержант, – никто! ничего! Это дело государственное! О том ты дашь особую подписку секунд-майору Баранову, а коли кто будет спрашивать, так говори, интересовались, откуда у тебя столько штуцеров в плутонге взялось и нравится ли с ними бой вести, – и он снисходительно улыбнулся. – Про штуцеры не волнуйся, у нас в армии в них недостачи нет, а как они в таком количестве к вам попали под Бендерами, нас здесь это не интересует. И возьми в канцелярии медали. Матушкой императрицей в ознаменовании громкой победы нашей армии под Кагулом учреждена особая медаль, коей награждаются все нижние чины, принимавшие участие в этой битве.

Да, и лично по тебе – представление на твой первый офицерский чин уже отправлено для утверждения в военную коллегию Санкт-Петербурга, так что будем ждать ответа ближе к весне, ну а коли повезет, то и в феврале месяце.

У меня всё, а пока можешь пройти со своим старым знакомым, оформить подписку, ну и пообщаться, если, конечно, вам есть о чём, – и он кивнул на барона.

– Не обижайся, Алексей, – попросил его Генрих. – Очень много дел делаются тайно вокруг любой открытой войны. И если мы не будем готовы противостоять в этом врагу, то наши строевые полки кровью умоются. Как ты смотришь на то, чтобы поработать в этой войне? Чинами и наградами мы тебя не обидим, ты так и знай.

Алексею было лестно осознавать, что он был посвящён в такие сферы, куда даже большинству из штабс-офицеров не было доступа. Но он в душе был воином-строевиком, а не человеком из пусть и нужной, но тайной «конторы». Отвечать прямым отказом было бы тоже глупо, как знать, как это воспримут такие высокие люди, с какими он только недавно общался. И не посчитают ли они, что в таком случае будет безопаснее для общего дела, чтобы Лёшка погиб смертью храбрых в каком-нибудь отчаянном и безнадёжным бою. А ведь за ним уже стояли люди из его собственной команды. Да и погибать больше тоже уже как-то не хотелось, достаточно было и одного раза в той, в другой его жизни, и он постарался ответить старшему офицеру как можно более грамотно.

– Генрих Фридрихович, я очень ценю ваше доверие, но позвольте мне воевать как егерь, вы ведь помните мою давнюю мечту. И вообще, вам ведь нужна будет команда из стрелков-штуцерников, кто сможет выполнить очень необычные задания, которые не под силу всем имеющимся боевым частям. Позвольте мне её создать, и уверяю, мы вам ещё очень пригодимся в своё время.

Его собеседник был умный и, главное, «слышащий» человек, и, видя, как в глазах барона промелькнула искра понимания, Лёшка тоже понял, что его мысль мимо не прошла.

Все требуемые формальности были соблюдены, и фон Оффенберг при свидетелях из штаба прощался снова, как когда-то давно, при первом их знакомстве.

– До свиданий, мой юный друк. Очень корошо, что ты зашоль меня навестить. Заходить ещё, как будет твой свободный время!

Лёшка шлёпал по покрытой свеже выпавшим снежком кривой улочке Бухареста, когда за его спиной раздался цокот копыт. Он обернулся и увидел что к нему подъезжает его давешний собеседник – «особист». Он спрыгнул с коня и, оглядев быстрым глазом окрестности, наклонился к Алексею.

– По поводу сербов вам просили передать, чтобы вы за ними присматривали и по возможности берегли. Народ это горячий и отчаянный, а нам они ещё могут очень пригодиться. Как знать, может быть, нам скоро будут нужны свои люди на Балканах. И ещё, вам велено передать это, – и он достал из-за спины новенький штуцер. – Это вам от знакомого нам обоим барона в продолжение того недавнего разговора, что между вами состоялся. Нам нужна особая, хорошая команда стрелков, так что готовьте её, Егоров, вы нам совсем скоро понадобитесь.

Баранов вскочил на лошадь и ускакал по улице дальше, а Лёшка шёл в своё расположение и обдумывал всё то, что случилось с ним за эти последние три часа. Он прекрасно понимал, что той простой жизни – ать-два, ать-два, – как прежде, у него уже не будет, и теперь ему нужно готовиться к новым поворотам судьбы.

Глава 11. В Бухаресте

На следующий день команда егерей Куницына была построена по плутонгам на небольшой площади для вручения медалей за сражение под Кагулом. Вручал медали сам командир Апшеронского пехотного полка полковник Колюбякин. Егеря были первыми, кто получал эти награды, и они были горды оказанной чести.