Унтер-офицер Истомин. Красно-белые волны в Царицыне и окрест

– Отставить! – повторил приказ комиссар и вытянулся перед вошедшим. – Товарищ Председатель Реввоенсовета, приводим в исполнение приговор. Царский золотопогонник!

Я почувствовал, что его самоуверенность улетучилась как пар из кипящего чайника.

– Какой он вам золотопогонник?! То старшие офицеры и генералы, а этот – унтер, – председатель держал в руке мои бумаги. – Отсутствуют некоторые документы, – обратился ко мне.

Я пожал плечами.

– Социальное происхождение?

– Отец из обедневших дворян. Мать – казачка.

– Поэтому пошли в кавалерию?

– Да.

– Считаете себя дворянином или казаком?

– Казаком. Простым крестьянином! – поторопился поправиться я. Казаки не приняли революцию. Надо сойти за своего, за крестьянина.

Председатель пронзил меня умным, леденящим взглядом. Стёкла пенсне отражали рыжий свет керосиновой лампы, придавая угрюмому лицу оттенок сюрреалистичности. Демон, подумал я. Демон революции.

– Правильно! Рабочие и крестьяне – вот за кого мы боремся. Желаете присоединиться?

– Так точно, – по привычке едва не добавил ‘Ваше превосходительство’.

– Рад, что и к Вам пришло осознание правильности нашех идей. Что убедило, не считая агитационной работы наших товарищей на фронте?

Вспомнить что из коммунистической макулатуры я читал!

– ‘Большевики и мелкая буржуазия’ товарища Ленина и ‘Наша революция’ товарища Троцкого.

Сдержанная улыбка появилась на лице председателя, как будто демон, наконец, получил очередную жертву и готовился праздновать победу.

– Что понравилось в ‘Революции’?

– Теория перманентности.

– Рад, что моя книга помогла Вам выбрать путь революционера. Читали Сталина?

– Кто это?

На сей раз лицо председателя расплылось торжествующей, несдерживаемой улыбкой. Раздался оглушительный хохот.

– Вы правы! Ох, как правы! Кто это… Вы родом из Царицына?

– Да. Саратовской губернии.

Председатель выдержал паузу, не сводя с меня внимательного взгляда.

– Дайте ему помыться, накормите, оденьте. Завтра ко мне.

– Слушаюсь, товарищ Троцкий! – отчеканил комиссар.

Москва. Май 1918.

На Кузнецкому мосту кто-то громко окликнул:

– Господин полковник! Какая встреча!

– Уже генерал, – Носович узнал молодого офицера лейб-гвардии Конно-гренадерского полка.

– О, Ваше Превосходительство! Рад столь нежданной встрече! Помилуйте, какой гадиной оказались большевики! – закричал во весь голос. – Записывайтесь к нам в тайную организацию. Через две недели вооружённое восстание. Смахнём прохвостов.

Носович покачал головой и проследовал далее.

– Корнет Носович! Здравствуйте, здравствуйте…

– Господин полковник?..

– Он самый. Сколько не виделись после выпуска? Годков пятнадцать? Забыли преподавателя? А я узнал. Как же, как же… Отменный кавалерист, превосходный атлет, так сказать. Французский бокс, брассом через Неву, скачки… М-да… Слышал, командовали пехотным полком, бригадой, георгиевское оружие имеете, крест получили. Поздравляю. Но к чему теперь? Кончено. Империя, увы, в руинах. Надеюсь, не пойдёте к большевикам как Бонч-Бруевич.

– Остаюсь верным присяге.

– Ну что ж, тоже, так сказать, похвально.

– Честь имею, господин полковник, – Носович резко развернулся и быстрым шагом направился в столовую. – Слизняк! Болтун! – со злостью ударил себя перчатками по бедру. – Как с такими защитить Отечество?!

– Господин командир, Ваше Высокоблагородие! – раздался знакомый голос.

– Фаломеев?

– Так точно. Ваш эскадронный парикмахер. И рубака-улан, как Вы изволили называть.

– Помню. Отказался перейти в штаб полка.

– Вы же мне как отец. В эту обжорку идёте отобедать? У них чёрный выход на Ваганьковское кладбище! Сделайте честь, отобедайте у меня. Вспомним наш второй эскадрон, посмотрим фотографические карточки. Сохранил и не мало.

Супруга Фаломеева выставила на стол все припасы.

– Вот вы генерал уже, а не подозревали, что я настоящий социалист, – признался за обедом Фаломеев. – Да ещё с некоторым положением в партии. – Носович бросил на него презрительный взгляд. Более всего разозлило самодовольство Фаломеева. – Осуждаете? А я вот стараюсь на благо Отечества и тоже не согласен с большевиками. Они – накипь революции, временный нарыв! Лопнут по-скорому. Смахнём в удобный момент без кровопролития. Видите, как по-умному мыслим! Как Вы на фронте. Офицеры нам во как нужны! Но лидеры партии против. Стратегия! Пойдёмте вместе к руководству, переубедим.

– Прощай, Фаломеев!

Спускаясь по лестнице, Носович нервно бил перчатками по бедру:

– И этот предатель!

На следующий день на Киевском вокзале встречал супругу. Екатерина Константиновна привезла разрешение от Антонова-Овсиенко на свободное перемещение по южнорусским республикам.

– Едем в Царицын, душа моя! – Носович поцеловал обручальное кольцо на правой кисти. – Получил назначение начальником штаба Северо-кавказского военного округа.