Untitled

В 1871 году, через три года после написания статьи о Питтсбурге, Партон написал рассказ об издателе филадельфийской газеты для тома под названием "Очерки о людях прогресса", в котором он отметил и преувеличил изменения в экономике. В Питтсбурге в 1868 году он успокаивал американцев тем, что новая индустриальная экономика ничего не меняет. В 1871 году он утверждал, что она изменила все. Партон объединил все отрасли промышленности под единым экономическим законом, который он назвал "законом современного бизнеса, против которого глупо жаловаться". Этот закон диктовал, что "деловое учреждение должно быть теперь либо огромным, либо никаким. Оно должно поглощать или быть поглощенным. Оно должно быть либо огромным, не поддающимся сопротивлению водоворотом бизнеса, втягивающим в себя бесчисленные обломки, либо само стать обломком и внести свою лепту во всепоглощающее процветание конкурента". Он считал, что видит в этом процессе "славные перспективы для будущего нашей расы в той непреодолимой тенденции, которую так многие осуждают, что повсеместно бизнес приобретает огромные масштабы".55

Партон, как это обычно делают либералы, превратил запутанное конкурентное настоящее в естественный закон с неизбежным результатом. Его закон современного бизнеса, в котором крупная рыба неумолимо поглощает мелкую, должен был привести к появлению крупных корпораций в каждой отрасли, но этого не произошло. Производство превратилось в экосистему с весьма специфическими нишами. Небольшие специализированные фирмы, которые были характерны для обрабатывающей промышленности Филадельфии, не просто представляли собой эволюционную стадию капитализма, обреченную на то, чтобы уступить место более развитым корпорациям. Присутствие корпораций или очень крупных фирм в одной части отрасли не создавало преимуществ, позволяющих им захватить всю отрасль. Филадельфийская текстильная промышленность выжила и процветала, несмотря на существование гораздо более крупных и высококапитализированных корпораций в Лоуэлле, штат Массачусетс.56

Крупные фирмы еще не стали синонимом корпораций. Крупные фирмы возникали в тех отраслях, где они могли придерживаться стратегии замены квалифицированного труда капиталом в виде машин, управляемых менее квалифицированными работниками. Они продавали стандартизированные товары с низкой маржой в огромных количествах. Например, механизированные мукомольные мельницы, совершившие революцию в американском питании, добавляли относительно небольшую стоимость к пшенице, которая проходила через их вальцы. Они зарабатывали на продаже огромных количеств муки на массовом рынке.57

Конкурентоспособная и динамичная, экономика должна была защищать первенство мелких производителей и предотвращать экономическую зависимость. В годы бума, которые в основном совпали с первой администрацией Гранта, многие политики настаивали на том, что даже с ростом масштабов производства так оно и есть. Однако "Кожевник из Галены" и "Сапожник из Натика" убедили не всех.

IV

В экономике происходили фундаментальные изменения: рост наемного труда. Когда структурные изменения в экономике заставили рабочих принять наемный труд не как временное, а как постоянное состояние, они воспротивились. Свободный труд зависел от независимости, и, как говорил Линкольн, постоянный наемный труд означал "либо зависимую природу, которая предпочитает его, либо импровизацию, глупость или особое несчастье", но с переходом 1860-х годов в 1870-е наемный труд становился не преходящим этапом жизни, а нормой. В 1873 году Массачусетское бюро статистики труда заявило, что наемный труд стал "системой, более широко распространенной, чем любая форма религии, или правительства, или вообще любой язык". Если не считать фермеров, то к 1870 году число подмастерьев превышало число самозанятых. Они не продавали продукты своего ума и рук. Они продавали свои часы и дни.58

Свобода договора пыталась примирить наемный труд и независимость. Наемный работник оставался свободным, его контракт заключался по доброй воле. Он был обязан работодателю не больше, чем оговоренный в нем труд. Работодатель, в свою очередь, был должен работнику только зарплату. Рынок гарантировал свободу и независимость. Сочетание наемного труда и свободы контракта, однако, оставалось полным напряжений и противоречий, что признавали даже некоторые либеральные интеллектуалы, такие как Годкин. Будучи радикалом из рабочего класса, Годкин писал, что наемный труд - это такой же подневольный режим труда, как рабство или крепостное право. Написав анонимно на Севере

В журнале "Америкэн ревью" он заявил, что нелепо рассматривать рыночные биржи труда как образцы свободы.59