Untitled

То, что я соглашаюсь сделать, чтобы спастись от голодной смерти, или спасти от голодной смерти свою жену и детей, или не имея возможности сделать что-либо еще, я соглашаюсь сделать по принуждению, точно так же, как если бы я согласился сделать это с пистолетом у головы; и условия, которые я ставлю при таких обстоятельствах, ни в коем случае не являются мерилом моих прав, даже "по законам торговли".60

В начале 1870-х годов сотрудники Массачусетского бюро статистики труда начали связывать угрозу дому и жалкое положение бедняков не с их моральными недостатками или плохим социальным влиянием, а с системой оплаты труда. Последствия низкой зарплаты означали, что мужчина лишался преимуществ домашней жизни. Когда мужчина не мог содержать жену, она была вынуждена работать, мыть полы или сдавать белье в прачечную: "Ни одна радостная улыбка не встречает вернувшегося отца, чей шестидневный заработок оплачивает лишь пять дней мяса". Бедность "убивает любовь и всякую привязанность, всю гордость за дом... и даже лишает дом всех его живительных сил". Бедняки искали утешения в салунах или на улице, пока их жены "трудились у стиральной машины и железной доски", выполняя работу других семей. Заставить жен работать за деньги означало лишить мужей права собственности на труд и услуги жен.61

Свобода договора не давала решения. Заработная плата, достаточная для содержания семьи и дома, не могла быть отдана на откуп рынку, поскольку зарплата, недостаточная для содержания жены и детей, ставила под угрозу дом и республику. Даже самые ярые либеральные сторонники свободы договора признавали, что рабочие заслуживают такой зарплаты, которая позволяет мужчине содержать свою семью. В "Принципах политической экономии" Джона Стюарта Милля был принят тезис о том, что заработная плата рабочего должна обеспечивать "его самого, жену и нескольких детей". Если справедливая заработная плата должна обеспечивать иждивенцев рабочего, то это не может быть оставлено только на свободный выбор отдельных лиц. Заработная плата, по словам бостонского священника Джозефа Кука, должна включать "стоимость производства труда", если "наши институты хотят выстоять", а эта стоимость включала "расходы на содержание жен дома, чтобы они заботились о маленьких детях".62

Подобные жалобы отражают предположение, что роль экономики заключается в производстве жилья, а процветание необходимо для его поддержания.

Когда мужчины не зарабатывали достаточно, чтобы содержать жен и детей, экономика терпела крах. В этих жалобах также прослеживаются представления о доме. Мужчины владели и имели право на труд и имущество своих жен. Дом был домашним пространством, в котором жены оказывали услуги в обмен на поддержку. Если мужчины-рабочие не могли адекватно содержать жену, у них не было дома, даже если у них были жены. По словам рабочего радикала Джорджа Макнилла, бедный рабочий "был человеком без прав мужественности... бездомным, в глубоком значении дома".63

Лишь немногие белые женатые мужчины имели жен, которые работали за зарплату вне дома. В конце XIX века лишь около 3-5 процентов замужних белых женщин вступали в ряды рабочей силы, хотя среди одиноких, овдовевших и разведенных женщин этот процент был гораздо выше. Замужние женщины работали, но их труд не отражался в экономической статистике. Большинство из них стирали, ухаживали за детьми, убирали дома и готовили, но они не получали никакой зарплаты. Однако, говоря о женатых мужчинах, которые не могли содержать жену, Макнилл включал не только тех, чьи жены работали за зарплату. Жены, которые занимались стиркой или помогали своим мужьям в их труде, не считались наемными работниками, но и не были обеспечены в том смысле, которого хотел Макнилл.64

Одинокие женщины, покидавшие отчий дом ради работы, считались женщинами-бездомными, выходящими за рамки привычных и принятых культурных категорий, и условия их жизни зачастую были незавидными. Зимой 1869 года один из авторов газеты "Чикаго Трибьюн" применил троп бездомности к женщинам, а не к мужчинам, лишенным домашнего пространства. Он сравнивал "богато одетую леди с авеню", подметающую "свою худосочную сестру из переулка", которая спешит из своей "неотапливаемой мансарды, чтобы выполнить свой ежедневный четырнадцатичасовой труд за гроши, слишком маленькие, чтобы заплатить за аренду и купить достаточно еды". Хуже нее были "бездомные скитальцы на наших улицах, которые тщетно ищут работу", а ниже их - "многие из нас, к чьей ужасной бедности добавилась болезнь или, может быть, они стали калеками в результате несчастного случая". Репортер вел хронику неспособности экономики поддерживать дома, необходимые для республиканского гражданства. Чем ниже по социальной лестнице опускались американцы, тем меньше шансов у них было найти жилье.65