Untitled.FR11

Несколько секунд мы смотрели друг на друга, и я ч ствовал, что Вторник оценивает меня и саму ситуацн Он не был застенчив. Он не был эгоистичен. Его мягки! глаза говорили мне, что Вторник жаждет связи, но он слишком умен, чтобы ласкаться только потому, что мн| вручили его поводок. Я не знал, почему пес осторожна чает и почему он такой ранимый. Не знал, что друж ему жизненно необходима и что он растерял уверен ность в себе, потому что его раз за разом бросали. Не знал, что мне придется постепенно восстанавливать эту умную, нежную собаку, которую увидел в молящих! глазах. Но я знал: привязанность Вторника нужно еще заработать, и, когда мне это удастся, она будет глубже и значительнее связи с любой другой собакой после него.

Последние десять минут мы были на седьмом небе. Мы со Вторником запороли все команды, но мне было плевать. Мы были партнерами, с таким спутником я мог бы расти над собой. Каждый раз, когда мы натыкались друг на друга из-за того, что я говорил «рядом» (встань слева), имея в виду «справа» (встань справа), я смеялся восторженно, как ребенок. Вторник не был безупречен, но эту собаку я мог уважать.

— Я выбираю Вторника, — заявил я Лу в конце занятия.

— Еще рано, Луис, — рассмеялась Лу. — ТЪлько второй день. После обеда будешь работать с Линусом.

— Нет, после обеда я буду работать со Вторником. Это мой пес.

— Посмотрим, — сказала она.

Но Лу не остановила меня, когда после упражнений на знаки и команды я направился прямиком ко Вторни-

ПЕРВЫЙ ВЫБОР

_ку. Я знаю, что сделал правильный выбор. Каждая собака уникальна, в ней плотно переплетены личность и индивидуальные причуды поведения, которые никакая дрессура не может полностью искоренить, а следовательно, не каждая собака подойдет конкретному клиенту. Дрессировка мало чего стоит, если у тебя не хватает проницательности, чтобы подобрать правильного хозяина. В этом Лу была дока, она ни за что не позволила бы мне работать только со Вторником, если б не видела, что мы идеальная пара. На карту поставлено было слишком многое: целая жизнь — как моя, так и Вторника.

Вторник залез ко мне в кровать. Я инстинктивно обнял ретривера и прижал покрепче. На самом деле особого выбора и не было. Почти 100-килограммовый мужчина и 40-килограммовый пес могут спать на односпальной кровати только в обнимку.

С того самого мига мы со Вторником стали неразлучны. Оставшуюся часть дня мы вместе отрабатывали упражнения, а потом, когда занятие закончилось, Вторник положил мне голову на колени, и я десять минут его расчесывал. После этого мы прошли в жилую зону позади тренировочного зала — наше первое социальное взаимодействие. Большую часть времени я лежал на кровати (чтобы спина отдохнула) и готовил ужин на маленькой кухне. Вторник был рядом со мной. Похоже, он без слов понял, что теперь останется со мной, и ходил за мной хвостом, воодушевленный новыми обязанностями, — точно то же я чувствовал, служа в армии.

Когда Вторник пришел ко мне в спальню, я подумал, что пес устроится на полу. Вместо этого он залез ко мне в кровать. Я инстинктивно обнял ретривера и прижал покрепче. На самом деле особого выбора и не было. Па чти 100-килограммовый мужчина и 40-килограммовы^ пес могут спать на односпальной кровати только в об| нимку. Хотя я в любом случае обнял бы Вторника, даж если бы кровать была два на два метра, потому что та^ хорошо было, что он лежит рядом со мной.

— Спокойно, Вторник, — прошептал я, когда он на-Ь чал ерзать, толкая меня задом и пытаясь скособочитЛ кровать. — Спокойно, мальчик.

Я знал, что он не в первый раз спит с человеком, но I он уже давно ни к кому не забирался в постель и поэто-в му был беспокоен и неуверен в себе.

Да, с нами обоими ничего подобного уже давно не I случалось. Я уже и не помню, когда в моей кровати но-Я чевал хоть кто-то (бутылка рома не в счет). Но я не ко-1 лебался Ни секунды. Я знал, что так правильно. Когда! Вторник был рядом, я чувствовал себя в безопасности, он будто приближал ко мне настоящее и оттеснял от 1 меня прошлое. Поэтому я обнимал его, слушая мягкое Ц дыхание и стук сердца. Так и заснул, неудобно устроив голову между подушкой и стеной, возле мощных плеч ретривера.

ГЛАВА 10

КОМПАНИЯ

Лучше быть в цепях, но с друзьями, чем в саду, но с чужими.

Персидская пословица

Мне было хорошо в СКВП с Рикки, Эндрю и Мэри — куда лучше, чем в моей маленькой бруклинской квартире. Это были мои товарищи по оружию. Мои люди. Моя кровь. Они понимали, через что я прошел в Ираке и чего натерпелся от бюрократов Бруклинского госпиталя УДВ, а полученные ими увечья изменили их жизнь так же, как и мою. Ампутации, повреждения позвоночника, ПТСР: в СКВП мы стали как братья, даже Мэри (хотя технически она, думаю, больше подходила на роль сестры).