Untitled.FR11

И действительно, им очень нравилось. Эти двое были полны энтузиазма и любили гоняться друг за другом. Они носились, хотя лестница была шириной всего в несколько шагов, и сталкивались они неслабо. Веллингтон был маленький, но очень крепкий пес.

_Он бегает, прямо как Эммит Смит, — гордо сказал

Майк.

И правда. У Эммита Смита, отменного фулбека команды «Даллас Ковбойз», центр тяжести расположен низко, у него мощный бег, его коронный прием резкая смена направления. Велли бегал точно так же, и Вторник каждый раз разворачивался, когда бульдог болидом носился туда-сюда, но в отличие от Эммита Смита Веллингтон был криволапый, нервный и постоянно тряс задом, будто смешивал «Маргариты» своим обрубленным хвостом. Когда псы боролись, то всеми силами старались взять верх и, падая со ступенек, катились кубарем, кусались, били когтями, пока не ударялись об пол.

Вскоре я сообразил, что из дома нужно выходить на полчаса раньше — _На случай если на нас нападет Веллингтон. Двадцать минут собакам на игру. Обы чно за это время бульдог выматывался так, что пад с ног, тяжело дыша в изнеможении, и разваливался н прохладном полу у основания лестницы. Частенько нему присоединялся и Вторник — он тоже, как правил, дымился.

8 Пока есть Вторник

225

224

(именно Буша, а не республиканцев — это два разньЯ понятия), и новый курс, обещанный Обамой, перепоЯ нял меня энтузиазмом. Надежда и перемены. Перемены и надежда. На протяжении трех месяцев после выбоЯ ров трех месяцев со Вторником — и то, и другое в^| площалось в моей жизни.

В течение следующих лет я. как и многие. разочароЯ вался. Нет, я никогда не надеялся, что все измените* в одночасье. Жизнь научила меня, что только непр&Я рывным усердным трудом можно достичь стоящих ре-1 зультатов, и неважно, что ты делаешь: натаскиваешь! солдат или учишься добиваться успеха со всеми свои- I ми увечьями и собакой-компаньоном. Думаю, именно усердный труд в конечном счете стал для Буша камнем преткновения. Ему все доставалось легко, особенно в \ молодости, поэтому он не понимал, сколько труда нуж- I но вложить, например, в военное вторжение в страну и I установление демократии в глубоко разделенном обществе, где подобного строя никогда раньше не существовало. Он решил, что это будет просто, поэтому и планирование было соответствующее.

Жизнь научила меня, что только непрерывным усер дным трудом можно достичь стоящих результа тов, и неважно, что ты дег ешь: натаскиваешь солдат или учишься добиваться успеха со всеми своими увечьями и собакой-компаньоном.

А Обама вышел из среднего класса и знал, что такое усердный труд. Думаю, он оценил ежедневные усилия солдат и хотел воздать нам по заслугам. Например, он увеличил бюджет Совета по делам ветеранов, что помогло сгладить серьезную проблему недостаточной заботы о них, однако, к сожалению, до ее окончательного решения было еще далеко. Обама упустил то, что было важнее всего для меня и других избирателей, которых в первую очередь волнуют военные действия: он никогда не требовал ответственности. Командующим (начи

ная от министра обороны Рамсфелда и вниз по иерархической лестнице), из-за эгоизма и отвратительного планирования которых война полетела ко всем чертям, _все сошло с рук. Офицеры, по вине которых в тюрьме дбу-Грейба проводились пытки, не были даже названы, не то что наказаны. Обама лично выбрал генерала Маккристала для руководства военными действиями в Афганистане, а ведь этот человек глубоко замешан в истории бессовестной лжи о том, как умер десантник Пэт Тиллман, бывший профессиональный футболист (как оказалось, погиб Тиллман под обстрелом своих же). Страна будто смотрела со скалы на разбившийся вдребезги автобус, но Обама, как и Буш до него, отказывался признать, что автобусом кто-то управлял. Воистину ответственный шаг.

Конечно, все это было впереди. 20 января 2009 года я праздновал возможность — как нового направления военной миссии США, так и собственной новой жизни. В те выходные я ехал со Вторником в Вашингтон и чувствовал себя свободным. Я направлялся на мероприятие, которое меньше трех месяцев назад вызвало бы у меня жутчайшее беспокойство, но я даже и не думал о толпе. Вместо этого я смотрел на Вторника и смеялся. Мой пес любит поезда. Любит шум, движение, людей, расхаживающих по вагону, пейзаж, проносящийся за окном. Мы со Вторником двигались в верном направлении.

На ноябрьской вечеринке у моего преподавателя пошло наперекосяк: дурные собаки, плохие воспомЛ нания, морда собаки-компаньона, лезущая под юбгЛ В Вашингтоне все было с точностью до наоборот. Всм как полагается. Нас со Вторником пригласила оргяД низация «Иракские и афганские ветераны Америк* (ИАВА), и мы были в компании своих. Большая части инаугурации проходила под открытым небом, поэтом™ не было такой клаустрофобии. Вторник был единствен-Л ным псом, если не считать ищущих бомбы немецких ов-! чарок у каждого входа, поэтому мою собаку не отвлека-1 ли моськи для дамской сумочки.