Untitled.FR11

И все же было несколько загвоздок, особенно в ситуации общения. Стыдно признаться, но у меня была проблема с уроженцами Ближнего Востока. Стоило мне увидеть такого, и мой мозг начинал лихорадочно искать

признаки опасности. Я понимаю, это расизм, но ни в _1;0ем случае не ненависть. Вовсе нет. Я обожаю своих иракских друзей и уважаю мусульманский мир. Просто дело в том, что 100% людей, пытавшихся меня убить (а их было много), были с Ближнего Востока. Добрую часть этих двух лет в провинциях Аль-Анбар, Багдад и Ниневия я изучал лица, пытаясь определить, кто нападет следующим, и в Америке продолжал делать то же

самое. Неспособность в нормаль- -

ном обществе вести себя не так, Облезлая бродячая кошка

как в бою, — это симптом ПТСР. бросилась из кустов прямо

Разум говорил мне: ну и что, что Вторнику на спину,

эти молодые люди с ближневосточ- Это была полноценная ата-

ной внешностью хорошо одеты и ка: кошка выпустила когти,

едут на работу в Манхэттен, — это шипела и царапалась,

может быть диверсия. Ну и что, Я был так поражен, что чуть

что это женщина (особенно, если ^не упал,

в платке). Враги частенько переодевались в женщин, а еще были смертницы, которые, приведя в действие бомбу, разлетались на мелкие ошметки. Все эти девственницы в раю — просто дымовая завеса, а на самом деле причины «подвигов» смертников — нищета, пропаганда, глупость и злость (у большинства жестокостей, совершающихся в мире, причины те же), и распространяются не только на мужской пол.

А у Вторника была проблема с кошками. Он их не боялся — просто не доверял. Думал, что они сумасшедшие, его бесила нелогичность их действий и намерений (по крайней мере, с его точки зрения). Как-то раз Лу в шутку рассказала мне, насколько настороженно Втор-

ник вел себя с кошкой, жившей неподалеку от СКЕЦв но мне кажется, в своем мнении ретривер утвердилЯ только после случая в Сансет-Парке.

Было где-то полдевятого вечера. Для нас со Вторник ком это трудное время, потому что на улицах все ецЛ полно людей. Мы проходили мимо ресторана «ДжорлД жез» на Пятой авеню, и тут ни с того ни с сего облезлая бродячая кошка бросилась из кустов прямо Вторнике на спину. Это была полноценная атака: кошка выпустила когти, шипела и царапалась. Я был так поражен, чтЛ чуть не упал. При всей моей предельной бдительностЛ я не заметил ее прыжка. А прыгнула она с явным намев рением отведать крови. К счастью, она приземлиласм на жилет Вторника, но вцепилась в ткань накрепко, и пес не мог ее стряхнуть. Он извивался, рычал, пытался укусить, но кошка разместилась так, что до нее нельзя | было дотянуться зубами, и она не сооиралась выпускать добычу. Я стал размахивать тростью, но Вторник так вертелся, что два или три раза я промахнулся. Наконец, ретривер изогнулся, лак бык на родео, кошка слетела с его спины и приземлилась на все четыре лапы возле кустов. Туг же сгорбилась, мгновение поразмыслила, а потом повернулась и снова ринулась на Вторника.

— Да ты что, издеваешься? — воскликнул я.

Кошка была в шаге от пса, она шипела и замахивалась лапой. Вторник пригнул голову и рычал, отгоняя ее прочь. Я тянул за поводок, чтобы ретривер не поранил это сумасшедшее животное и опирался на трость, стараясь удержать равновесие. Я все повторял:

— Отцепись ты, глупая кошка! Убирайся отсюда! — и изо всех сил размахивал тростью.

Думаю, это было то еще зрелище, потому что скоро вокруг нас собралась небольшая толпа. И кто на иностранном, кто на ломаном английском кричал:

— Брысь, кошка, брысь!

Появился какой-то азиат с метлой, и это был настоящий цирк: кружащая кошка, рычащий Вторник, мелькающие метла и трость. Наконец совершенно невредимая кошка отступила в кусты, а мы со Вторником вернулись в квартиру. Ткм пес посмотрел на меня, как будто говоря: «Видишь, я же предупреждал, кошки — ненормальные».

Поэтому когда несколько недель спустя я зашел в зоомагазин и увидел в одном из двух рядов женщину в хиджабе, момент был не очень благоприятный. Признаюсь, я немного запаниковал.

— Туда, Вторник, туда! — сказал я, толкая пса во второй проход.

Свернув туда, ретривер замер. Посреди прохода лежала кошка. О, черт! Что теперь? Вторник не собирался идти дальше. Я не собирался идти назад. Кошка лениво смотрела на нас, и не думая двигаться с места. Поэтому мы со Вторником съежились в углу, возле полок с мясными консервами, пока эта милая женщина не ушла (в моем состоянии, клянусь, мне показалось, что она торчала в магазине три недели). Эта история была бы позорной, если б не представляла так наглядно, как мы со Вторником жили в то Бремя. У нас, как и у всех, были свои маленькие проблемки.