Untitled.FR11

С другой гтороны, Вторник общительный. Куда общительнее меня. С кошками он не хотел связываться, но у него было врожденное любопытство ко всему остальному, особенно к белкам. На территории Колу*Л бийского университета был уголок, который просЛ кишел белками, и в начале нового семестра мы со Вторником стали ходить мимо него, чтобы пес мог оста! новиться и поглядеть на них. Ретривер хотел побегат ь. Он почти дрожал от возбуждения и из-за этого, кстат*., часто писал, правда, не знаю, была ли это биологичвя ская потребность, совпадение, а может, он намереннф метил этот грандиозный беличий заповедник. Но я не мог спустить его с поводка. Это мой пес-компаньон, и я мог позволить ему только помечтать об охоте.

И все же к январю я понял, что в нашем чистеньком коконе скоро грянут перемены. На протяжении нескольких недель, приезжая домой, мы со Вторником слышали шаги маленьких лап за дверью моего домовладельца, Майкла Чанга (он жил на первом этаже против входной двери). Сначала шаги были медленные, потом превращались в быстрое постукивание по линолеуму, которое внезапно заканчивалось глухим ударом о дверь, — это всякий раз заставляло Вторника отпрянуть. После короткой паузы, в течение которой мой пес усиленно принюхивался, слышались возня, высокий скулеж и царапанье когтей по полу: создание за дверью пыталось устроить подкоп.

— Пойдем, Вторник, — говорил я, таща пса к узкой лестнице. Он всегда задерживался, глядя в щель под дверью, но стоило ему отвлечься, и он снова становился прежним Вторником, медленно шел передо мной, чтобы я мог с его помощью сосредоточиться на ступеньках.

Однажды, работая за столом, я заметил, что Вторник, валявшийся в своей вялой дневной позе, подско-_чцл. навострил уши, а потом уставился на дверь. Через несколько секунд я услышал быстрые шаги маленьких _лапок по лестнице и частое дыхание у порога. Вот оно.

Это создание выпустили наружу.

Больше ничего не случилось, к вящему разочарованию Вторника. Когда ситуация повторилась, пес умоляюще посмотрел на меня, но я отрицательно покачал головой. Животное поскреблось, поскулило, и я услышал более тяжелые шаги на лестнице.

— Не стучи, — мысленно просил я. — Не стучи.

Не то чтобы я не хотел, чтобы у Вторника были друзья. Мы прошли наш двухмесячный период создания связи, и я не сомневался: пес признал во мне своего вожака. Я колебался по более личным мотивам. Мне было спокойнее, когда Вторник со мной, когда мы только вдвоем, и я не хотел, чтобы меня беспокоили. Я хотел сберечь то время, которое мы проводили вместе, и нашу тихую обитель. Я знал, что в конце концов придется снова налаживать связи с большим миром и что Вторник будет моим проводником туда, но я еще не был готов.

Однако Вторник так искренне оживлялся, что я понял: не смогу долго держать его взаперти. Я слишком сильно его люблю. Так что к маленьким лапам на лестнице, мягкому хныканью и тяжелой поступи я прислушивался все с большим расположением. Иногда я радовался, когда женский голос говорил:

— Пойдем, Велли, пойдем.

Порой даже огорчался, когда они уходили. Я не собирался начинать общение, но был уже готов открыть дверь.

После этого их игры стали похожи на видеоиг^И «Донки Конг». Стоило нам зайти в дом, дверь Майкг^Н Хуанг распахивалась, и Велли вылетал к нам. Вторн^^^ готовился к удару, а потом опрокидывал маленько1^В бульдога на землю, пощипывая его за живот. Веллим тон взбегал по лестнице, пыхтя у Вторника за спиной, потом оба они снова мчались вниз, а мы с Майком илИ иногда с Хуанг стояли на первом этаже и смеялись.

Однажды Вторник скатился по ступенькам, весь по- I крытый белой пылью и кусками штукатурки. Даже стоИ в низу лестницы, я видел вмятину, где пес врезался в] стену. Майк обратил это в шутку.

Не волнуйся, я все починю, — сказал он.

Я был хороший жилец. Невероятно тихий (никогда I не приводил гостей, не включал музыку, у меня не было телевизора, а сам с собой я говорил разве что вполголоса), патологически опрятный, всегда платил вовремя. I По этим причинам я нравился Майку, но пока Велли и ! Вторник не начали играть вместе, мы с домовладель- 1 цем обменялись разве что парой слов. После того, как I собаки принялись бедокурить, мы стали болтать в холле. Майк был приятный парень, прошедший концлагерь в Камбодже, отец двоих взрослых детей. Уверен, он удивился бы, если бы узнал, что в течение нескольких месяцев был моим лучшим другом в Нью-Йорке. По крайней мере — единственным человеком, с которым я регулярно общался.

Вторник готовился к а потом опрокидыва ленького бульдога на землю, пощипыв; за живот. Велли взб по лестнице, пыхтя ника за спиной, а пс они снова мчались

Майку тоже нравилось проводить со мной время.

Я знаю это, потому что за следующие несколько месяцев стену на верху лестницы он чинил, наверное, раз десять-двенадцать и каждый раз смеялся.

— Им нравится, — говорил он. — Пусть поиграют.