Unwittingly (СИ)

В тот день, когда как-то неправильно дернулась вторая половина кровати и насторожённый голос недовольно вопросил: «Ты, блядь, кто ещё такой», Джек понял, что тянуть больше некуда. Его беспрепятственно пропустила охрана, хотя он давно сдал удостоверение. Так же беспрепятственно он прошёл в кабинет Капитана. Секретаря у того не было на месте, но дверь в приёмной была открыта. Джек вошёл, постучав согнутыми пальцами по косяку.

Роджерс, одетый в тренировочную форму, копался в бумагах, но тут же отложил своё несомненно срочное занятие, поднявшись навстречу и протянув руку ладонью вверх. Джек приветствие принял, но заговорил сразу, понимая, насколько занят его бывший начальник.

— Кэп. Нужна твоя помощь. У Рамлоу проблемы.

Разорвав рукопожатие, Капитан приподнял бровь, и Джек пояснил:

— Он забыл меня.

Он не стал уточнять, как отреагировал Брок на слова о том, что они любовники, а Капитан не обратил внимания на высоко застёгнутый, несмотря на жару, ворот, на скрытые манжетами запястья. Лицо Джек профессионально защитил блоком. С остальным было хуже. Брок не стеснялся ни в словах, ни в действиях: дрался как с врагом, которого нужно непременно прикончить.

Джек не сказал, что попросту сбежал из дома, захлопнув дверь, а в спину донеслось «Грязный педик!».

Он знал, что это не его Брок. И знал, что это всё же Брок, тот же самый. Его. Пострадавший по его вине.

Обратно домой Джек возвращался с тяжёлым сердцем. Да, Кэп тут же собрал врачей, даже попросил уделить время Хелен Чо, но все они говорили то же, что и раньше: травма непредсказуема. Нужно постараться восстановить отношения или создать новые, если всё совсем плохо.

Уже когда он открывал дверь собственным ключом, он понял, что вернулся зря. Из спальни доносились женские стоны и такое знакомое рычание. Но истерить он не собирался. Пройдя на кухню, он достал с полки так ненавидимый Броком растворимый кофе. Тот всегда варил сам на них двоих. Там же на полке была пачка сигарет — не распакованная, что-то вроде аварийного запаса. Зажигалка нашлась в ящике стола, и Джек затянулся, давясь горьким дымом, и им же забивая горечь осознания потери. Он-то приложит усилия, а вот Броку было и так заебись. Едва слышно щёлкнув, чайник возвестил о готовности воды. Сыпанув от души растворимой дряни в свою кружку, Джек плеснул туда кипятка. Открыв окно, он уселся на подоконник и вытряхнул вторую сигарету.

Он никогда не рассчитывал на счастливую семейную старость. До того, как случилось всё это, он вообще не рассчитывал, что доживёт до старости. Это было не про таких, как они. Подавая те прошения, он не рассчитывал, что протянет дольше пары недель — он не железный, как и его сердце, здоровое до той поры.

С того дня они продержались почти три месяца, с каждым днём теряя друг друга. Теперь он это понял. Комиссии признали Брока вменяемым, и Джек, закуривая третью, с кристальной ясностью осознал, что должен сделать.

На словах было просто. На деле же…

Насколько просто оторвать часть себя, часть своей жизни? Но это придётся сделать: он уже видел. Просто чтобы сохранить, быть может, хотя бы дружбу он, по идее, мог пожертвовать чувствами. Лишь бы не видеть разъедающей нутро любовника ярости.

Он почти медитировал, рассматривая круг на подоконнике — кольцо из кофе, оставшееся от донца кружки, когда на кухню выполз Брок, а в душе зашумела вода. И, судя по донесшимся оттуда звукам, у Рамлоу было две подружки сразу.

— Какого хуя ты куришь на моей кухне?

Джек приподнял бровь, придавливая окурок в пепельнице.

— На нашей кухне.

Он больше не пытался давить, уже прикинув, что из вещей нужно забрать. Их было не много: всё влезет в большой армейский баул.

Совсем недавно, каких-то пару месяцев назад, Брок сидел на столешнице и, широко раздвинув колени, целовал стоящего перед ним Джека, а рядом подгорал омлет на большой сковороде.

Он не стал блокировать удар. Упавшая на пол кружка разлетелась брызгами в разные стороны. Часть осколков попала под ладони, но Джек поднялся с пола, не сказав ни слова, не показав боли. Так же молча он прошёл в спальню. Достав из недр шкафа свой баул, он кинул на постель его и стал методично выкладывать с полок свои вещи. Вернувшиеся освежившиеся дамы окинули его заинтересованными взглядами, похлопали глазками и проводили его фразой «Это он, что ли…?»

Дослушивать Джек не стал, как не стал брать ключи от машины. Он больше любил мотоциклы или кабриолеты, чтобы чувствовать ветер. Легкобронированный танк на колёсах был любимцем Рамлоу.

Подумав, Джек вытащил из кармана связку ключей от квартиры с жетоном Брока и положил их на тумбочку у входа. На втором комплекте ключей был его собственный жетон. Своеобразный обручальный обряд — давний жест, задолго до этой маленькой трагедии.

Закинув лямку на плечо, он повернул ручку, открывая дверь.

— Надеюсь больше тебя не увидеть. Проваливай уже.

Он не собирался оборачиваться. Поправив на дрогнувшем плече сумку, он услышал до боли знакомый звук и не поверил.