Уорхол

На «Фабрике» тоже все разваливалось и уходило в небытие. Воспользовался ли Моррисси отсутствием Энди, чтобы прибрать власть к своим рукам? Более или менее. Моррисси – это хладнокровное животное. Пока Уорхол находился в больнице, он в титрах к фильмам ставил лишь свою фамилию. Он выпустил для показа The Loves of Ondine 1 августа, то есть через два дня после выписки Уорхола из больницы, использовав без каких-либо угрызений совести этот факт в рекламных целях. Без сомнения, точно так же поступил бы и Уорхол… Возможно, именно по этой причине Уорхол никогда не относился строго к Моррисси.

«Он вступил в такой возраст, когда кажется, что твоя жизнь бежит от благополучия семимильными шагами», – сказал Поль Жан Туле[582] в книге «Письма самому себе».

Поведение Моррисси может показаться шокирующим. Оно таким и было. Почти все актеры на «Фабрике» обвиняли его в стремлении из любой ситуации извлечь собственную выгоду и возвести себя в ранг настоящего и единственного автора-творца. Но у такого поведения была и другая сторона: оно побуждало Уорхола не сдаваться и стремиться вернуть свое влияние.

Настал день, когда он попросил Джеда Джонсона принести бобины с Lonesome Cowboy[583], чтобы приступить к монтажу фильма. Джед помог ему довести дело до конца.

Думал ли он о Midnight Cowboy[584], фильме, который в то время как раз снимал Джон Шлезингер? Разумеется! В те дни на «Фабрике» только и разговоров было об этом фильме, начиная с возмущения, что их идею скопировали, до желания участвовать хоть как-нибудь в той голливудской постановке. «Наконец-то настоящий фильм!» – говорил чуть ли не каждый, обнаруживая свои тайные двойственные чувства: надежду и неприятие. На протяжении всего пребывания Энди в больнице Моррисси каждый день, даже несколько раз в день, информировал его о том, как продвигаются работы над этим, таким влекущим и таким ненавистным, фильмом.

«В то далекое время, когда я не был еще подстрелянным, – писал Уорхол в “ПОПизме”, – они меня приглашали на роль режиссера андеграундного фильма, для участия в большой сцене вечеринки… Джон Шлезингер попросил Пола (Моррисси) приняться за съемки film underground, именно этот процесс он собирался показать в той сцене. Пол исполнил просьбу, взяв в помощники Виву. Затем ответственный за кастинг обратился к Полу с предложением-просьбой подыскать среди наших знакомых, в основном из числа посетителей Max’s, парней для маленьких, эпизодических ролей. В больнице, лишенный способности двигаться, я чувствовал, что пропускаю важное событие, но мне рассказывали о происходящем во всех подробностях, минута за минутой. Они все были взбудоражены тем, что участвуют в настоящем голливудском фильме».

Уорхол анализировал и сопоставлял свои внутренние ощущения с чувствами от настоящего события: «Я испытывал что-то вроде ревности, думая о Midnight Cowboy, то же самое я чувствовал, когда увидел Hair. В то же время я прекрасно понимал, что люди, владеющие большими деньгами, берут в качестве рабочего материала сюжеты андеграунда, контркультуры и пускают их в производство, организованное исключительно на коммерческих принципах. Единственное, что мы могли предложить – своего, свойственного только нам, – это свободу, новизну содержания и поведения настоящих, живых людей. Даже если наши фильмы далеки от совершенства, все равно в течение 1967 года андеграунд – это одно из редких мест, где можно услышать разговоры на темы, запрещенные в других кругах, и увидеть сцены из современной жизни, из настоящей, а не выдуманной реальности».

Но Уорхол добавлял: «Теперь, когда Голливуд заинтересовался теми же сюжетами, происходит небольшая путаница. До этого выбор был прост и ясен: либо белое, либо черное. Теперь этот выбор сместился в сторону между серым и черным. Кроме того, Голливуд и андеграунд одновременно снимают фильмы о несчастных мужчинах, вынужденных заниматься проституцией, и вполне очевидно, что публика пойдет смотреть тот, который выглядит лучше. Люди имеют обыкновение избегать новых реальностей, – уточнял Уорхол. – Голливуду осталось только добавить новых деталей к старым».

«Я считал, – продолжал Уорхол, – что они вторгаются на нашу территорию. Я очень ревновал: почему они не дали нам денег, чтобы мы сами сняли Midnight Cowboy?! Мы сделали бы это так реалистично. Я не понимал одного: когда они говорили, что хотят показать настоящую жизнь, они имели в виду настоящую “киношную” жизнь».

Полу Моррисси, который позвонил Энди и раздраженно заметил, что они все это уже сделали в 1965 году, Уорхол ответил, понимая, куда тот клонит, что они допустили оплошность, потому что поторопились, что именно сейчас наступил благоприятный момент для фильма о несчастных геях, зарабатывающих на жизнь проституцией. Следовательно, почему бы им не приступить к работе над каким-нибудь другим фильмом, и на этот раз цветным? «Это как раз то, о чем я думал», – буркнул Пол…