Упавшие с небес (СИ)

В прежние времена приходилось иногда вести себя агрессивно, чтобы выжить и удержать позиции, навык я не растерял, разница весовых категорий не смущала. С людьми я справлялся, это стражники были априори сильнее.

— Привет, Даниель! — сказал он, демонстративно не обращая на меня внимания.

Она нехотя подняла голову. Знала этого человека и считала его неприятным. Я не эмпат, но явственно почувствовал возникшее в воздухе напряжение.

— Здравствуй, Шон. Чего ты хочешь?

— Не похоже, что твоя скорбь затянулась, Даниель. Ты для того и сплавила дочку моей жене, чтобы спокойно подыскать ей нового папочку? Быстро же брат оказался забыт!

Теперь я сообразил, в чём проблема — этот парень решил, что у нас отношения? Родственник или свойственник (я не слишком хорошо различал эти понятия), считающий себя вправе вмешиваться в чужую жизнь? Кажется, напарница говорила, что её ребёнок живёт у дяди и тётки. Близкие люди обычно ведут себя приветливее. Желание встать и разобраться с Шоном старинным способом выросло и окрепло, но я сдержался. Эту драку палачи не прикроют, и я из-за возникшего разбирательства лишусь заработка, подведу как заказчика, так и напарницу. Не следовало спешить, тем более, что Даниель не показывала страха, да вроде бы и не испытывала его.

— Мне приходится работать, чтобы содержать Таисию и себя, — сказал она ровно, после чего невозмутимо представила нас друг другу: — Шон Брендон, мой деверь — Фабиан Феб — капитан корабля, где я служу.

Мы двое обменялись одинаково недоверчивыми, почти неприязненными взглядами. Его я видел, а за свой отвечал. Руки он не протянул, а я тем более не собирался кидаться в любезности.

— Я предлагал тебе работу в своей фирме! — с нажимом произнёс брат покойного мужа Даниель, насколько я помнил термины. — Ты могла безбедно жить вместе с дочерью и не будить пересуды, продолжая болтаться в космосе, да ещё в экипаже из двух человек. Пока был жив твой супруг, он, возможно, и допустил бы такую вольность, теперь же тебе следует не забывать о репутации нашей семьи. Ты хочешь, чтобы твой ребёнок оказался в двусмысленном положении?

Это с ходу отчеканенная, не исключено, что и прорепетированная, речь, отозвалась в голове звоном из прошлого. Чтобы в наше время кого-то беспокоили подобные глупости? Я не мог себе этого представить, хотя на каждой планете обитаемого космоса люди и не люди развлекались по-своему. Я машинально посмотрел на панорамный экран, словно сама планета могла разрешить недоумения. Она молчала и выглядела такой прекрасной, словно никогда не слыхала про человечество.

— Я предпочитаю работу, где пригождаются мои профессиональные навыки.

Голос Даниель звучал вежливо и бесстрастно, но мне показалось, что выдержка её не так прочна, как это выглядело со стороны. Не зная давних проблем, что разделяли и связывали этих двоих, я не мог судить наверняка, но где-то внутри вздыбились иголки, норовя пробить изнутри шкуру и прорасти как трава. Я с немалым удивлением обнаружил в себе пробуждение вполне определённого гнева.

Мужской рефлекс защищать женщину во мне обычно не срабатывал, я ведь не мог даже знать наверняка был ли у меня в прошлой жизни хоть какой-то пол. Сейчас происходило непонятное и вместо того, чтобы действовать, я застыл на месте пытаясь разъяснить для себя собственные побуждения.

— Ты просто не хочешь жить со своей семьёй! — безапелляционно заявил Шон. — Любая женщина, потеряв мужа, счастлива была бы оказаться под защитой близкой родни и думать в первую очередь о ребёнке, а не о своих прихотях!

Что-то дрогнуло в Даниель, я даже не понял, что именно. Пальцы шевельнулись или поджались губы, беспомощно поплыл взгляд. Мелочь, но во мне словно сработал тревожный сигнал и оставить дело течь прежним порядком я уже не мог.

Я поднялся, оказавшись ростом ниже Шона, как и большинства современных мужчин, но ничуть не беспокоясь из-за этого. Трудная жизнь и долгое общение с палачами научили меня если не держать удар, то хотя бы не падать из-за него на дно души. На пол — не считается.

— Не вмешивайся не в своё дело, Шон. Права у всех равные и у каждого свои. Претензии не принимаются.

Противника мой афронт на мгновение сбил с толку, судя по тому, как бестолков захлопали его веки. Вероятно, он полагал, что я начну с традиционного предложения отойти в сторонку и дам ему шанс выместить зло на предполагаемом любовнике невестки, если какие-то правила запрещали расправу с женщинами. Я не забыл былые времена и знал, что то прошлое, которого якобы больше не существовало, время от времени прорывается на свет, показывается из глубин веков как всплывают гробы на размытом водой кладбище.

— Не лезь в то, что тебя не касается! — рыкнул он, демонстративно выдвигая вперёд плечо.

Драться я не хотел и не только потому, что за века неплохо научился это делать, но и полагая нечестным таким проблемным способом заступаться за взрослую женщину, которая сама знает, как ей жить и кого привечать. Ничего критичного ведь пока не происходило.