Упавшие с небес (СИ)

Так я и жил, тихо радуясь и копящемуся на карточке жалованию, нормальной в целом работе, и расположению капитана, дающему мне важные для мыслящего существа привилегии, когда неожиданное происшествие всколыхнуло устоявшийся порядок.

Вместо обеда, точнее вместе с ним явился тот тангер, что провожал меня в первый день моего пребывания на борту. Помимо миски он волок за шиворот девчонку, прежде исполнявшую обязанность разносчика. Швырнув беднягу в пределы охранного контура, он рявкнул коротко:

— Тебе. Пользуйся!

После чего развернулся и ушёл, а я, конечно же, остался, пытаясь сообразить, что всё это значит.

Глава 11

Я растерянно проводил взглядом массивную фигуру, затем только посмотрел на девочку. Бедняга выглядела на редкость жалко, и так тряслась, словно я был мифическим чудовищем, которое начнёт без промедления пожирать брошенную в его логово жертву.

— Что всё это значит? — спросил я, не особо надеясь на ответ.

Не особо его и получил. Помощники мне не требовались, я хорошо справлялся и без них, делиться заработком тем более не стремился. Гадать не имело смысла, потому я решил для себя, что подожду, когда капитан придёт купаться и спрошу у него. Пока же сказал непрошенной компаньонке:

— Ладно, топай за мной, не спорить же с тангерами, они самого принципа дискуссии с низшей расой не поймут.

Малолетка не послушалась, более того, заскулила и попробовала отползти в сторону. Я присмотрелся внимательнее прежнего и осознал хотя бы часть причин, по которым её выбросили с привилегированного верхнего уровня сюда, в средний трюм.

Тангеры почти не болели, редко получали серьёзные травмы и человеческая хрупкость, наверняка казалась им чрезмерной и неудобной. Вот и у этого несчастного подростка всего лишь было растянуто сухожилие, а хозяева уже решили, что он ни на что более не пригоден. Я мигом присел, ощупал опухшее место, вывиха не нашёл, вот и славно. Должно быть, я нечаянно причинил боль, да и забыл объяснить девочке, что ничего плохого ей не сделаю. Впрочем, находясь в состоянии истерической взволнованности она и не вняла бы увещеваниям. Она тряслась так, что стучали зубы, а потом словно умерла на время. Отключилась. Я видел, как бессмысленно застыл устремлённый в угол взгляд.

Пока она не пришло толком в себя после целительных манипуляций, я поднял на руки и отнёс на свой матрас. Делиться единственной привилегией не хотелось, но другого подходящего лежбища в трюме не было. Девочка немного пришла в себя по дороге и, когда я пристроил её на место, начала отчаянно вырываться, так что пришлось рявкнуть на неё уже зло. Любезность явно не срабатывала в данной ситуации, а лечение ведь ещё не закончилось. Порвав на ленты одно из изношенных полотенец, я туго забинтовал ступню.

— Лежи спокойно, дай ноге зажить как следует и через несколько дней сможешь бегать как раньше. Когда исцелишься, тебя, наверное, опять заберут наверх и вернут прежнюю работу. Здесь ты мне совершенно не нужна, так что не дрожи, и извини, если я тебя ненароком испугал.

Не знаю, поняла она или нет. В глазах плавали дикие огни, тело оставалось угловато-напряжённым. Разбирала ли она вообще человеческий язык или выросла среди хозяев и знала лишь команды? Мысль эта пришла в голову сама собой и вовсе не показалась дикой, да и вопрос звучал не праздно. В нашей вселенной случалось и не такое. Я заговорил по-тангерски:

— Все хорошо. Я не обижу. Сейчас поедим, и я пойду работать, а ты отдыхай.

Она не оттаяла после дружеских заверений на двух языках, но мне показалось, что взгляд стал чуть более осмысленным, не само понимание так путь к нему наметился, потому я решил сделать перерыв, сходил за миской и накинулся на пищу. Кормили меня теперь лучше и обильнее, чем вначале, не иначе капитан распорядился поощрить за усердие. С его стороны это был любезный жест, потому что еда человеку, работающему в ограниченном пространстве, полагалась бесплатная. Различай я вкус, наверное, отметил бы и его улучшение, но калорий хватало, и о большем я не помышлял.

Употребив половину порции, поставил миску возле матраса и опять же спросил по-тангерски, не нужно ли девчонке справить нужду, сама она до ватерклозета вряд ли бы добралась. Она ответил быстрым резким жестом отрицания, опять же не человеческим, а жабьим и я оставил её в покое.

Занявшись повседневными обязанностями я и забыл о квартирантке, вспомнил лишь вернувшись в свой закуток. Еда осталась нетронутой, а сама негодница спала, собравшись комочком. Не иначе упрямство оказалось занятием утомительным.

Я доел кашу, вымыл посудину и отнёс её к границе сектора, а потом устроился рядом с непрошенной компаньонкой и задремал. Несмотря на мою нечеловеческую природу совсем без отдыха я обходиться не мог.

Проснулся от взгляда. Девочка, должно быть, пробудилась совсем недавно, потому что таращилась на меня скорее ошеломлённо, чем внимательно. Не иначе я её опять чем-то шокировал.

— Проблемы? Надо помочь?