Упавшие с небес (СИ)

Она спокойно кивнула. Привычка жить в большом экипаже часто приводила к тревожным моментам при переходе в малый и наоборот. Любой, кто бороздил пространство с этим сталкивался. Я улыбнулся, точнее, механически растянул губы, надеясь, что со стороны это выглядит не слишком страшно и бросился в рубку.

Следовало ещё проверить драгоценный груз, но сжатие приближалось, и я не хотел терять волну. Испортил Джон Доу содержимое контейнера или нет, прыжка это не отменяло. Я надеялся улучить время и разобраться с ёмкостью на одном из пологих участков пути. На бегу вспомнил тот другой аквариум, не с растениями и бабочками, а с водой и множеством живых тварей. Что-то в одинаковости и различности этих двух объектов ощущалось значимое, некая подсказка, но я её слёту не понял и решил обдумать всё потом. Меня ждал маршрут, расчёты, правка курса, сам прыжок, выход на ровную дорогу, новые прыжки и всё что с ними сопрягалось. Я не хотел в первый самостоятельный рейс облажаться по своей же вине.

Рубка встретила живым теплом. Тревор уже ждал меня развесив построения в рабочем пространстве, и я до такой степени полно погрузился в захватывающий процесс отбора, что вообще обо всём забыл, кроме радости любимой работы. Справились мы быстро, а тут и сжатие оказалось прямо по курсу.

— Внимание, прыжок! — передал я по трансляции.

— Принято. Мы готовы, — ответила Даниель.

И я вошёл в режим прохождения, привычно ощущая судорогу вселенной в самый ответственный момент таинства. Я дышал полной грудью и никак не мог остановиться, а ещё улыбался уже не механически, а от души, хотя прежние полётные эволюции эйфории вроде бы не вызывали.

Казалось, при таком подневольном существовании, что обеспечивали мне палачи, давно должен был пасть духом, утонуть в обречённости, искать смерти, а не жизни, но всё происходило наоборот. Я восстанавливался, стискивал зубы и всегда находил возможность радоваться. Утешался любой малостью, смеялся куда чаще, чем тосковал, ценил каждое мгновение успеха. Не удавалось им разбить меня на части, в очередной раз обломки вновь нанизывались на внутренний стержень, и я шёл дальше, хотя уже почти не сомневался в том, что кара продлится вечно.

Другое порождало недоумение: века прошли, а Джон Доу пылал первобытной ненавистью. Разве такое вообще возможно? Как можно тратить жизнь, отсчитывая плевки сброшенному с небес? Почему пространство носит существ, способных на такую низость? Вспомнив о Джоне Доу, я ощутил даже что-то вроде жалости. И не надоест ведь? Узковата, как видно, оказалась широта натуры тех, кто приговорил меня к наказанию.

Рабочие кольца накопили новый заряд, и я как раз подвёл корабль к очередному сжатию. Здесь шла целая череда относительно коротких этапов. Я хорошо знал, это неспокойное место.

— Внимание, прыжок!

— Принято. Мы готовы.

Рабочий ритм исцелял душу вернее сопливых переживаний. Никогда не мог понять тех, кто в страданиях находит удовольствие.

Когда стали на ровный ход, я ощущал себя немного вымотанным, но вполне довольным собой. Маршрут отработал просто на отлично. Выбравшись из кресла, постоял немного, поглаживая ожерелье из чипов и прислушиваясь к отзвукам машинной работы, которые всегда потихоньку копошились в мозгу. Привыкнуть к ним было сложно, отвыкнуть потом — тоже.

Первым делом я отправился в трюм. Инкубатор выглядел целым и невредимым, кустики довольно блестели влагой, бабочки отдыхали. Бутоны стали крупнее, наливались законной силой. Я любовался открывшейся картиной, наверное, целую минуту, а потом обошёл на всякий случай груз по периметру, проверяя охранявшие запаянный мир приборы. На миг показалось, что я иду по трюму совсем иного корабля, и рассматриваю другие экраны и не красивые кусты там, за стеклом, а безобразные черви, но я тряхнул головой и наваждение исчезло. С этим тоже надлежало разобраться, но потом. Сейчас я на этом сосредоточиться не мог.

Работало всё нормально, только энергии инкубатор взял больше, чем предполагала раскладка, но я решил, что этим займусь при полном расчёте.

Пытаясь вспомнить, когда последний раз ел (черви другой реальности не шли в счёт), я направился в кают-компанию и застал там обеих женщин. Младшая опять что-то читала, а старшая накрывала на стол.

— Как там груз? — сразу спросила Даниель, с чуткостью давнего напарника угадывая, откуда я только что пришёл.

— В порядке.

Сведения об инкубаторе поступали на оба пульта, но ни одному из нас и в голову не пришло счесть личный надзор лишним. Человеческие глаза иной раз оказывались надёжнее любых датчиков, а программа, который люди называли чуйкой, работала увереннее машинных построений.