Упавшие с небес (СИ)

Я сел к столу, почти не вспоминая о ещё недавно торчавшем здесь Джоне Доу и принялся наблюдать за Даниель, гадая про себя, каким чудом женщина одним своим присутствием создаёт уют? Ведь не делала она ничего особенного, никаких кружевных скатертей, или что там считается символом домовитости, не стелила, просто разогрела и подала готовую еду, а выходило совсем особенно. Мужики так не умеют. Возьми я себе напарника, а не напарницу, сидел бы он сейчас напротив и трындел о своих постельных победах или о любимых железках, не молчал бы уютно, когда душе потребна тишина.

Всем сердцем я оттаял в обществе Даниель, и даже Таисия часто бросаемым на меня отрепетировано инквизиторским взглядом не омрачала накрывшего в часы отдыха умиротворения. Я знал, что подружусь с ней. Упавшие пусть с разных, но небес, мы непременно должны были сойтись, зная, как трудно одному выжить на холодной тверди.

Я вновь вспомнил тот правдоподобный до ужаса многовековой сон, который открылся мне за этим самым столом. Мог я счесть реальностью невероятно подробное и осязаемое видение? Если я прожил ещё одну жизнь, то когда успел? Почему она оборвалась, как ножом отрезало, на самом интересном месте? Что дальше произошло с Грау и его кораблём? Почему тот мир так сильно отличается от этого? Хуже плохо заживающих побоев мучили оставшиеся неразгаданными загадки.

Впрочем, глядя туда из нынешнего относительного благополучия, я сомневался, что захочу вернуться по доброй воле. Давно ли думал о том, как горька моя судьба, и вот выяснилось, что на выбор предложен вариант ещё горше. Может быть, пусть Грау выпутывается сам, а я останусь здесь? Червячок стыда, похожий на тех, что я вылавливал и пожирал в трюме чужого корабля, зашевелился в душе. Эти в отличии от тех не переваривались так успешно.

— Ешь, — сказала Даниель. — Потом подумаешь. Время найдётся, хотя поспать было бы и полезнее.

— Да, спасибо! — ответил я и взялся за ложку.

Жевал сбалансированный рацион и снова вспоминал тангерскую живность из аквариума. Аппетит видение не портило, так — вызывало лёгкий ступор.

Перед тем, как завалиться спать я навестил и рубку, и трюм, с удовольствием отметил, что везде царил порядок и пребывала гармония, так что я с чистой совестью разделся и залез под одеяло. В сон потянуло почти невыносимо и, хотя я пытался ещё продержаться в объятиях яви, борьба оказалась недолгой.

Впрочем, через два часа глаза открылись резво, как будто были на пружинах. Я послал запрос Тревору, получил благоприятный ответ. Мы двигались по графику и до очередного сжатия оставалось ещё немало времени. Даниель наверняка спала, я не стал её будить, да и сам из постели не вылез, вытянулся на чистых простынях под мягким одеялом. Теперь, когда в память подселилась откуда-то целая иная жизнь, я особенно ценил всё, что имел в этой. Знал, что в любой момент могу потерять — меня ведь и в прошлый раз не спрашивали, когда пихали в тот мир, но всё равно радовался каждой спокойной минуте. Даже такая мелочь как постельное бельё, способна была поднять настроение. Там-то я его редко видел.

Понять бы ещё где находится это «там». Или — когда. Я перебирал слова, надеясь, что какое-нибудь из них даст подсказку, торкнет изнутри, поможет проломить очередное окошко в заблокированные уровни рассудка, но ничего не происходило, и я попробовал размышлять по-человечески.

Какие у меня вообще могли возникнуть версии?

Сон. Да, люди не видят таких последовательных и протяжённых видений, но я не человек, и кто знает, на какой выверт способно насильственно приглушенное сознание? Зачем ему это — другой вопрос. Создать виртуальную тёмную версию мира, чтобы подлинный реал выглядел светлее? Раз я готов мурлыкать от прикосновения к коже обычных простыней, значит система уже работает. Способно существо моего прежнего уровня создать последовательный виртуальный продукт? Вполне, тем более что возникать он мог постепенно, только открываться весь и сразу.

Но сонный вариант — это умозрительная и бесполезная трата ресурса. Пошёл бы я на неё? Сомневаюсь. При всех моих недостатках, слабаком я не был. Палачи за века так и не сумели измолотить до состояния тряпки. Каждый раз я уверенно собирал себя в кучу и не требовались мне для этого смутные видения иной судьбы.

Морок подсаженный судьями? Опять же — зачем? Да и не хватило бы у них фантазии на столь изощрённое коварство, простота их вписывалась в раздел бесхитростной. Окажись подобное мероприятие их подставой, служить оно могло одной цели. Единственной, насколько я понимал ситуацию. Несмотря на регулярные воспитательные побои кому-то требовалось любой ценой сохранить во мне желание жить.