Упавший лист взлетел на ветку. Хроники отравленного времени

На моем столе стоял стакан. Стакан с какой-то жидкостью. Скорее всего, с компотом. Проблема была в том, что стакан был перевернут вверх дном.

Это был старый трюк, основанный на элементарных законах физики. Я знал, как это делается – стакан накрывался тетрадным листком и переворачивался, и вот в таком положении его ставили на стол. Листок затем аккуратно вытягивался, а жидкость, имея поверхностное натяжение, никуда не выливалась. Получалось такое вот послание от внеземного разума.

Неопытные педагоги, сталкиваясь с этим феноменом, обычно, начинают паниковать. По их разумению, лучшим вариантом действий в этом случае является попытка резко перевернуть этот стакан, так, чтобы не разлить содержимое. Как ни парадоксально, но этим грешат даже учителя физики. Хотя, уж они-то должны знать, к чему это приведет. Стакан стоит, как приклеенный, оторвать его не так-то просто, а если это и удается, то компот оказывается разлитым повсюду в радиусе двух метров, даже на потолке.

Что ж, существует немало способов достойно выйти из этой ситуации…

Можно, как сумасшедший профессор-алхимик, пойти в подсобку, принести оттуда початую бутылку постного масла, налить масло тонким слоем вокруг стакана, таким образом сотворив временную защиту, и, слегка приподняв его, просунуть между столом и стаканом лист бумаги, а еще лучше картон, и перевернуть стакан обратно, дном вниз. Масло не даст жидкости вылиться.

Можно, будучи, например, заслуженным мастером спорта по тяжелой атлетике, взяться одной рукой за стакан, а другой за стол и перевернуть всю эту конструкцию, так чтобы не стакан стоял на столе, а стол на стакане.

Можно было, в конце концов, позвать техничку, и она быстрым отточенным движением смахнула бы этот несчастный стакан вместе с содержимым со стола прямо в ведро. Но это все не то… Не то… И вообще, сдался вам это стакан! Пусть себе стоит…

Я уже говорил, у меня своя, авторская методика.

Все эти трюки – пораженчество. В любом случае приходиться терять время и авторитет, играя определенную роль клоуна на полставки. А они-то за тобой наблюдают, смотрят, выводы делают. Обязательно увидят испуг в глазах. Я бы, может быть, и согласился на роль клоуна, но только лишь в том случае, если бы эти дети не были так сильно испорчены.

А методика моя достаточно проста – подобные поступки надо максимально дегероизировать. Максимально… Свести их авторитет на нет, приблизить к нулю, а то и выкинуть их в область отрицательных чисел. И у меня была свобода выбора, как это можно было сделать.

Что вы там говорите? Вы самые крутые хулиганы в школе? Ну тогда держите. Ловите платочек. Утрите сопельки. Ах да, забыл предупредить, я этим платочком говно с ботинок очищаю…

Я подошел к столу, взглянул на стакан, и окинув взглядом класс, брезгливо сказал:

– Кто поставил сюда эту парашу?

Какие-то неуверенные смешочки. И все ждут – что же будет дальше?

Ничего, я ведь, как и обещал, сделаю так, что этот стакан, равно как и тот, кто его сюда поставил, потеряют свою социальную значимость.

Я пошел в конец класса, взял двумя руками свободную парту и стал тащить ее к доске. Все притихли, и стали смотреть. Наконец, дотащив парту, я на вытянутых руках перенес все свои вещи с учительского стола на парту, стараясь демонстративно держать максимально возможную дистанцию…

Потом я искоса глянул на стакан, и сказал, будто бы сам себе:

– Я, конечно, не доктор, но, по-моему, там моча.

А потом, тщательнее присмотревшись к стакану:

– И следы зубов… Из него, что, кто-то пил?

Глава 12. Лютый. Свобода от выбора.

Свобода – это осознанная необходимость.

Да вот только нам век такой свободы не видать.

Просветлевший Спиноза

Провалявшись в полудреме еще часа два, Лютый проснулся и долго смотрел в потолок.

Тягучее, мерзкое, липкое чувство страха поднималось откуда-то из подсознания. Маленький этот страшок, совсем крохотный, словно капля камень, точил и точил подсознание, постепенно выходя в сознание – и оказалось, что не такой он и маленький, этот страшок, что это целый айсберг, девять десятых которого скрывалось неизвестно где, и теперь он теперь выползает, затмевает разум, парализуя и блокируя всякую способность действовать и мыслить.

Не страшна была милиция – бегал в свое время Лютый и от милиции. И не так страшно было оказаться под следствием – это было тоже вполне переносимо и понятно. Страшно было другое – а именно то, что все это могло произойти в любой момент – в следующую секунду или никогда.

Или никогда… И тогда Чувачок будет отгребать за всех по полной и получит сполна, сколько там ему полагается по Уголовному Кодексу.

Хотел бы он быть на его месте? Очевидно, нет. Должен ли он был что-то сделать? Очевидно, да. Но, что он должен был делать, было совершенно непонятно.