Упоение местью. Подлинная история графини Монте-Кристо

– Черт возьми! – возмутился Бернар. – Неужели единственное, о чем вы способны думать в свой предсмертный час, – это как успеть… – Оборвал себя на полуслове.

– Смею тебя уверить, Бернар, не всякий в свой последний час будет готов на это, – огрызнулась Мари. – Правда, милый? – Заглянула в глаза Жака, который свободной рукой шарил в корзинке в поисках новой бутылки вина.

Ирина сидела, опустив глаза, отрешенно покусывала травинку и уже сожалела, что согласилась сюда приехать. Эта компания богатых и беззаботных молодых французов, ее сверстников, которые, похоже, не знают, как убить время, казалась ей странной именно своей беззаботностью, отстраненностью от реальной жизни, в которой происходят войны и революции, льется кровь, разрушаются и создаются государства. Они никогда не теряли близких, не голодали и не подвергались насилию. От скуки пытаются создавать умозрительные проблемы и так же умозрительно их решать. Как можно понять истинное значение слов «предсмертный час», не прочувствовав обожженной душой? Хотя, если честно, сюда она поехала именно потому, что после пережитого за последние годы, ее преследовало навязчивое желание сбросить старую кожу воспоминаний, скользнуть гибким телом по земле и спрятаться где-нибудь от мыслей о прошлом и от кошмарных снов, вновь и вновь приходящих по ночам терзать беззащитный мозг. Ей, как в детстве, хотелось, чтобы однажды появился сказочный принц, который бы поднял ее сильными руками, принес домой, снял с нее и спрятал подальше старую, израненную змеиную кожу, позволив превратиться в принцессу, окруженную любовью, лаской и добротой. Нельзя только, чтобы принц спалил старую кожу в огне, потому что тогда она, наверное, сразу умрет, лишившись возможности хоть иногда, ночью, завернувшись в серебристую чешую, ненадолго снова превращаться в Ирину из прошлой жизни, только для того, чтобы помнить: все хорошее может вдруг оборваться и надо радоваться каждому счастливому дню, подаренному Господом.

«Впрочем, – Ирина усмехнулась своим мыслям, – персонажем сказки, помнится, была лягушка. Откуда же пришло в голову сравнение со змеей? Возможно, мне просто не хочется быть лягушкой во Франции, потому что французы, – бросила взгляд на Бернара, – поступают с лягушками так бесчеловечно. А горячо любимые русские народные сказки, внушившие, что добро всегда побеждает зло, оказались ложью, – грустно подумала она. – Возможно, светлой, но ложью. Нельзя победить зло вокруг. Единственное, на что способен человек, – победить зло в себе самом».

– Ну, вот что, друзья! – услышала недовольный голос поднявшегося с места Бернара. – Решайте, или мы сейчас играем, или превращаем все в заурядный пикник, допиваем вино, едим сэндвичи, после чего расходимся спать. Ну что? – обвел всех строгим взглядом.

– А что, правда, давайте сыграем, – поддержал приятеля Виктор, вытягивая к огню и потирая затекшие ноги.

– Итак? – Бернар остановил взгляд на Жаке.

– Делай как знаешь, – отмахнулся тот и продолжил возбужденно нашептывать что-то на ушко Мари, которая слушала, опустив глаза.

– Тогда, пожалуй, с тебя и начнем игру, дорогой Жак, – ехидно сказал Бернар. – Как с самого игривого. Поднимайся и становись с той стороны валуна у обрыва.

– И почему это обязательно надо встать именно у обрыва? – проворчал Жак и, подмигнув Мари, неохотно отпустившей его руку, не спеша обогнул валун, приблизился к краю, осторожно заглянул вниз и тут же отпрянул, изобразив испуг на лице.

Бернар подошел к приятелю, извлек из кармана небольшую флягу, налил в колпачок какую-то жидкость и протянул Жаку:

– Выпей. Настой из трав. Для расслабления, – пояснил, заметив недоумение на лице приятеля.

Жак одним глотком опорожнил колпачок.

– Фу, какая горечь! – смешно поморщился.

– Теперь встань ко мне лицом, спиной к бездне, – нарочито мрачным голосом приказал Бернар.

«Избушка-избушка, повернись к лесу задом, а ко мне передом», – чуть не засмеялась Ирина, с интересом наблюдая за сценкой.

Жак, перестав гримасничать, снова подошел к краю, еще раз, осторожно наклонившись, заглянул туда, потом развернулся и встал лицом к Бернару.

– Нет, еще ближе к краю, – потребовал тот.

Жак послушно сделал полшага назад. Все притихли.

– А теперь смотри мне в глаза, – приказал Бернар. – За твоей спиной – сме-ерть! – протянул загробным голосом, делая перед лицом приятеля медленные пассы руками, словно стараясь окутать гипнотической пеленой. – Вспомни свою жи-изнь, – затянул заунывно-театральным голосом, войдя в роль то ли мага, то ли гипнотизера-самоучки. – Вспо-омни, что ты успел сделать низкого, недосто-ойного? Вспо-омни самое стра-ашное прегрешение, которое, как ужа-асное чудо-овище, затаи-илось на дне твоей души-и. Вызови его и покажи мне-е. Но если ты покривишь душо-ой, суровый маятник вре-емени столкнет тебя в бе-ездну… Так что му-учает тебя? Говори-и… И я помогу тебе-е…

Жак, который вначале дурашливо улыбался и пытался гримасничать, вдруг застыл, глядя в глаза Бернару. Его лицо, освещенное бледным светом луны и отсветами от костра, приобрело неестественные подрагивающие очертания.