Управление

Потому что она действовала не только вопреки приказу Адамека, но и вопреки своему же предложению. Вызвала программу, продемонстрированную Гиммлеру, программу, которая все еще была ориентирована на Амстердам, но вместо того, чтобы переключить ее на Берлин и запустить, первым делом прогнала через нее данные Веймара.

Потребовалось куда меньше времени, Веймар ведь не так густо населен, а значит, и оценивать необходимо гораздо меньше данных.

Процент выполнения задачи увеличивался с бешеной скоростью.

А потом появился список. Упорядоченный по количеству калорий на душу населения, по убыванию.

Облегчение. Вот оно – чувство безграничного облегчения.

Семья Ашенбреннеров была не на первом месте. Даже не на сотом.

* * *

– Вас в списке нет, – заявила Хелена, сидя вечером на кухне у Мари и Отто и рассказывая, что произошло сегодня в ведомстве. – По той простой причине, что вы сами производите продукты питания. То, что потребляет Артур, вы отделяете от урожая до того, как оно учитывается. И в отличие от большинства людей едите пищу, которую не покупаете, и потому она не появляется в данных.

Отто задумчиво кивнул.

– Все равно жутко, – сказал он. – То, что они настолько следят за каждым. И вовсе не так, что мы вообще ничего не покупаем. Летом легко питаться за счет урожая, но зимой…

– Теперь, когда нам известно, на что обращать внимание, мы просто будем осторожны, – заметила Мари.

– Вам нужно быть очень осторожными, – предупредила Хелена. – Нельзя допустить ошибку. Даже если ошибку не заметят сразу, связанные данные сохраняются навсегда. И если сразу ничего не произойдет, ошибку могут заметить позже. В принципе, в любое время.

– А вдруг мы ошибемся, но не заметим? – спросил Отто.

Хелена покачала головой.

– Я всегда буду следить за этим. Сейчас все пока хорошо.

Позже, когда она лежала в объятиях Артура, пересказала и ему все, что рассказала Мари и Отто.

И то, что она утаила от них обоих, утаила и от него: при оценке данных по Веймару на первом месте было определенное имя, рядом с показанием калорийности продуктов, указывающим на то, что упомянутое лицо – а согласно данным отдела регистрации граждан речь шла об одинокой даме – кого-то скрывает и кормит.

Хелена ничего не сказала Мари и Отто, подумав: у этих двоих уже и так достаточно забот с Артуром. Будет излишним обременять их еще и вопросом, как ей поступить с этой информацией. Но теперь, когда она лежала рядом с Артуром и наслаждалась его близостью, спросила себя, не сыграла ли тут роль ее чистая корысть: Хелена вспомнила, как ей пришла в голову мысль, что если бы эти двое узнали о другом спрятанном человеке, то, возможно, захотели бы узнать, кто это, и, быть может, предложили бы разместить его (хотя вполне возможно, что упомянутая дама скрывала двух человек) вместе с Артуром и спрятать надежнее, чем это возможно сделать в центре Веймара.

Но если бы Артуру пришлось делить с кем-то укрытие, которое изначально предназначалось для двух человек, это означало бы конец ее чудесной любовной идиллии.

Некоторое время она размышляла об этом, находясь в состоянии между бодрствованием и сновидением от ласк Артура. И все же решила предупредить даму.

Однако вопрос заключался в том, как не оставить следов, которые приведут к ней. О телефонном звонке не могло быть и речи, потому что его невозможно совершить анонимно. Даже если она воспользуется телефонной будкой, ей все равно придется оплатить разговор, оставить отчетливый след. Обратиться к ней лично она, разумеется, не могла себе позволить: неизвестно, действительно ли женщина будет молчать.

Так что оставалось только письмо. И ей нужно быть внимательной, чтобы избежать ошибок, которые стали роковыми для молодых людей из «Белой розы».

На следующий день незадолго до полудня она составила в несохраненном документе текст:

Если Вы скрываете кого-то от полиции, уведите упомянутого в другое место, потому что на Ваш след напали. Пожалуйста, уничтожьте это письмо.

Друг

В особенности последнее слово показалось ей довольно изобретательным, потому что, как она решила, автоматически можно предположить – отправитель письма мужчина, и никому не придет в голову искать ее.

Снизу она написала адрес, куда отправится письмо, и, когда все были в столовой, распечатала его, торопясь и волнуясь. Процесс печати, конечно, тоже отмечался в системном журнале, но это уже не представляло проблемы, ей постоянно приходилось что-то распечатывать в это время.

Держа в руках распечатку, она удалила документ, не сохраняя, сложила листок и вечером вынесла его из ведомства. Остальное доделала дома: вырезала адрес и наклеила его на древний почтовый конверт, который пролежал целую вечность, а клейкая сторона уже настолько высохла, что пришлось запечатывать конверт клеем. Хотя и есть принтеры, печатавшие на конвертах, но у них в ведомстве таких нет, а написать адрес от руки, конечно, нельзя.