Управление

Другая запись была произведена несколько месяцев назад майором люфтваффе, сообщавшим о встрече некоторых военных с физиками, на которой профессор Вернер Гейзенберг рассказывал о возможностях получения энергии из урана. Он процитировал слова физика, что, если война с США продлится еще несколько лет, ее исход определит атомная энергия.

Но никто из ученых рабочей группы по ядерной физике, похоже, не пользовался программой дневника.

– Давайте взглянем на электронные письма, – предложил Леттке. – Они же используют электронную почту. В конце концов, она изобретена учеными. Не так ли? Во всяком случае, так говорят.

Боденкамп кивнула.

– В 1902 году появилась первая компьютерная сеть между Императорским институтом наук в Берлине и Лейпцигским университетом. Идея принадлежала профессору Максу Планку, программу составили Клара Берингер и Марта Мюллер.

И действительно: электронной почтой они пользовались. Но содержание их писем было, пожалуй, еще более запутанным, чем научные работы, – частые ссылки на телефонные разговоры или личные беседы, о содержании которых догадаться невозможно. Карл Фридрих фон Вайцзеккер и Вернер Гейзенберг, например, в сотне писем обсуждали математические задачи, спрашивали друг друга, как они вывели то или иное значение, а Леттке ни о чем не говорили даже символы, которые те использовали.

Но если есть достаточное количество данных, то и не нужно все понимать. Около полудня, когда уже просмотрели сотни писем, Боденкамп произнесла:

– Итак… если и планируется создание атомной бомбы, то они довольно хорошо это скрывают. Постоянно идет речь о создании «урановой машины», но под этим, скорее всего, подразумевается машина для производства энергии?

Леттке кивнул. Это точно соответствовало тому впечатлению, которое у него возникло.

И он заметил кое-что еще. Открыл электронное письмо, на которое наткнулся, когда Боденкамп отлучалась в туалет.

– Прочитайте вот здесь. От доктора Йенсена из Гамбургского университета, который хочет построить высокоэффективную центрифугу и жалуется, что Управление вооружений сухопутных сил лишило его необходимых средств. Ему требуются стальные трубы, но он не может их получить, а его эксперименты с алюминиевыми трубами буквально разлетелись на куски.

– Центрифугу, – задумчиво повторила Боденкамп, прочитав письмо. – То есть для обогащения урана?

– Можно так подумать, верно? Раз к этому имеет отношение Управление вооружений сухопутных сил. Здесь упоминается чиновник, некий Вильгельм Ландштайнер. Кажется, он там занимается вопросами распределения бюджета. – Он взглянул на нее. – И это наводит меня на мысль, что по банковским данным можно определить, сколько средств потрачено на ядерные исследования, так ведь?

Она удивленно подняла брови.

– Ой. Я об этом даже и не подумала.

– Сможете составить соответствующий запрос? Как надо, с группировкой по категориям и так далее? – Ему представлялось слишком сложным сделать все правильно, так что он не осмелился бы составить его самостоятельно. – Выплаты правительственных учреждений, поступления платежей университетов – можно же как-то установить?

Она размышляла.

– Попробую. Но это займет некоторое время. – Она робко добавила: – Я бы предпочла сделать это со своего компьютера. Там у меня была бы под рукой вся библиотека схем.

– Тогда так и сделайте. И позвоните мне, когда получите результат.

В течение следующих четырех часов он ничего о ней не слышал. Леттке принялся приводить в осмысленный порядок добытые документы, борясь с недомоганием, потому что на обед в столовой было опять отвратительное блюдо полевой кухни – если солдаты на Восточном фронте тоже получали такую отраву, размышлял он, то, действительно, только атомная бомба могла принести победу!

Около половины пятого наконец зазвонил телефон.

– Это Хелена Боденкамп, – представилась она. Ее голос звучал еще более уныло, чем обычно. – Если проект засекречен, вам известны другие способы, кроме платежей Рейхсбанка, направить на него средства? Ну… скажем, что-то вроде параллельной денежной системы?

Леттке невольно покачал головой.

– Ничего об этом не знаю. Но все платежные данные изначально подлежат высшему уровню секретности, от кого бы то ни было. Мы, как сотрудники Управления национальной безопасности, уполномочены только просматривать их. – Он откашлялся. – Почему вы спрашиваете?

– В общем, – нерешительно начала она, – теперь у меня есть результат, но он… он выглядит довольно странно.

– Подождите, я приду к вам.

Он еще ни разу не бывал в ее кабинете и сперва узнал, где он вообще находится и как туда попасть. И снова, прежде чем уйти, предусмотрительно спрятал все документы. Поэтому только через целых двадцать минут он наконец увидел результат обработки данных на ее экране.

И – да, он был довольно странный.

– Вы уверены, что все верно? – вырвалось у Леттке.

– В том-то и дело, что нет, – ответила она. – Потому я и спрашивала.