Управляя пустотой. Размывание западной демократии

Несомненно, отличительной чертой современного правительства является его партийная структура. Именно партии сыграли ключевую роль в процессе управления, в формировании демократического правительства. Мы должны с самого начала четко зафиксировать: именно политические партии являются гарантами демократии, современная форма которой немыслима вне партийной системы. Как известно, качество партий является лучшим показателем природы режима. Водораздел современной политической философии, проходящий между демократией и диктатурой, лучше всего выражается в партийной политике. Таким образом, партии – это не аппендикс современного правительства, а его центральная, определяющая и наиболее творческая часть.

Как и во всех сочинениях того времени, массовые и конституционные составляющие демократии здесь не разделяются; под демократией понимается как система сдержек и противовесов, так и выборы, мандаты, подотчетность и представительство. Именно это всеобъемлющее понятие демократии легло в основу анализа Шаттшнайдера и привело его к выводам, на которые потом будут ссылаться все эксперты по партийной политике. Например, к тому, что, несмотря на все проблемы и вызовы, с которыми сталкиваются политические партии, они будут существовать, пока будет существовать демократия. Подобная логика может быть найдена у Рассела Далтона и Мартина Ваттенберга, которые предлагают читателям «помыслить немыслимое у Шаттшнайдера», крах партий, и вдохновенно доказывают, что «все так же сложно представить себе национальное правительство, работающее без политических партий, которые играют важнейшую роль в разнообразных политических процессах» (Dalton and Wattenberg, 2000: 275). Но если мы выделим различные компоненты демократии и доведем исходную посылку Шаттшнайдера до логического завершения, выводы будут другими. Под логикой Шаттшнайдера обычно понимается то, что демократия и партии взаимно сохраняют друг друга и крах одного вызовет разрушение другого, или, пользуясь терминологией Далтона и Ваттенберга, партийный кризис может вызвать, как минимум, кризис современного (представительного) правительства. Если демократия (или представительное правление) немыслима вне партий, то, возможно, с их исчезновением она действительно становится неработоспособной.

Без партий, следуя аргументу Шаттшнайдера, мы остаемся либо без реальной демократии, либо без реального представительного правления, либо с урезанным вариантом демократии, лишенной своей массовой составляющей, поскольку именно эта часть наиболее зависит от партий. В результате получаем редуцированную версию конституционной демократии мэдисоновского образца, либо постмассовую демократию по типу республиканской политии Петтита (Pettit, 1998: 303), либо концепции современного управления в духе «участия заинтересованных сторон» (stakeholder) и «эффективного решения проблем» (Kohler-Koch, 2005). Эти варианты политической организации вполне можно помыслить, но в них именно массовая составляющая практически сходит на нет и ни выборы, ни партии не сохраняют своего привилегированного статуса.

Когда демократия в понимании Шаттшнайдера становится «немыслимой», начинают доминировать иные ее формы. Следовательно, современная дискуссия о демократическом обновлении, представленная как теоретиками, так и практиками вроде Эми Чуа и Фарида Закария, сводится к поиску новых институциональных форм демократии. Большинство подходов сходится на следующих требованиях: во-первых, демократия должна работать; во-вторых, восприниматься легитимной; в-третьих, не опираться более на народный контроль или массовую подотчетность.