Упразднение смерти. Миф о спасении в русской литературе ХХ века

Другой важный аспект воскрешающей работы Триродова – сбор научных данных. Он знает, что «проклятие для всякой человеческой мудрости» (3:35) в ее ограниченности. Один человек не в состоянии собрать все нужные данные для разрешения даже единичной проблемы, не говоря уже о бесчисленных всечеловеческих и космических задачах. Когда человечество будет объединено единым делом и станет сообща собирать все релевантные существующие факты, оно овладеет полнотой знания или, выражаясь современным языком, полной базой данных. Тогда у него будет не только единая цель и общая воля, но и полное знание. Когда-нибудь все отдельные человеческие воли сольются в «единую волю» и «поднимутся перпендикулярно» (1: 300) над горизонтальным царством смерти, победив его. Такой вертикальной общей воли, слитой в поток преобразующей энергии, пока не существует. Смерть по-прежнему могущественна, и Триродов может спасти только тех, кого легче всего воскресить, – невинных детей.

Категория существ, поддающаяся воскрешению, – это невинные дети, много страдавшие от рук взрослых. Как и все человечество, несущие на себе печать рождения и дурной наследственности (в богословской терминологии «первородный грех»), сами они, по крайней мере, не способствовали усугублению своего падшего состояния. Они, например, не запятнаны половой активностью. Невинность сама по себе не делает человека бессмертным (и девственницы умирают, на что уже указывал Соловьев), но в «Легенде» она служит определенной защитой. Неразвращенные тела могут противостоять физическому разложению, по крайней мере некоторое время. Триродов пользуется этим, воскрешая мертвых детей, пока их еще не тронуло разложение. В эпизоде воскрешения Егорки дается достаточно подробное описание методов Триродова.

Эти методы не содержат никаких чудес. Триродов не верит в чудеса, о чем он категорически заявляет князю Давидову («нет чуда, не было воскресения, никто не победил смерти»; 1: 295). И хотя князь произносит пламенные слова о своей фантастической победе «над оковами времени и над самой смертью» (1: 298), знания Триродова о «многих силах, расторгающих узы пространств и времен» (3: 35), намного превосходят фантазии князя. Одна из сил, контролируемых Триродовым, – энергия «атомов», которая высвобождается при разложении мертвых тел и хранится в природе, пропитывая ее. Он знает, как использовать эту энергию для воскрешения, перенося ее из резервуара природы в недавно умершие тела «одному ему знакомым способом» (1: 237). Направляя эту энергию и собственную волю к воскрешению на недавно умершего от истязаний мальчика Егорку, он пробуждает его от мертвого сна (ср. [НФ 2: 186]).

Прежде чем начать воскрешать детей, Триродов вкладывал свою творческую энергию в сочинение стихов. Обратившись к высшему искусству жизнетворчества, он становится не автором прекрасных стихов, не отцом смертного существа, а воскресителем ребенка, создав, таким образом, «поэму», которая будет жить не как текст, а как бессмертное «белое дитя».

Пробудив мертвого мальчика Егорку с помощью энергии «атомов», высвобождающейся при распаде органической материи и сохраняющейся в природе, Триродов переходит к следующему естественному и логичному шагу: посылает своих помощников – белых детей, составляющих «отряд» воскресителей, – выкопать гроб Егорки и открыть его. Благодаря этим конкретным действиям Егорка смог покинуть могилу: «гроб раскрылся так же просто, как открывается дом» (1: 240). Чтобы спасти Егорку, ангелам нет нужды спускаться с небес, как в театре или в сказках князя Давидова. Гвозди, вбитые в гроб, не вылетают сами по себе, как на иконах, а извлекаются руками. Егорке помогают подняться из гроба и выйти из могилы дружеские руки воскрешенных ранее. Поучительно сравнить рассказ князя о том, как он спустился в ад и отпер ворота, с впечатлениями мальчика о том, каково это – быть мертвым. По словам Егорки, его поглотил «пламенный мрак» и он испытал адскую боль (1: 239). Нет необходимости изобретать Ад, так как ад – это быть мертвым, и покойники хорошо это знают.

Следует отметить и еще одно расхождение в рассказах князя и воспоминаниях маленького Егорки. Князь утверждает, что тело и душа после смерти разделяются, – Егорка обнаруживает, что это не так. Душа не находит благословенного убежища, возносясь в горние сферы, чтобы забыть там свои смертные останки. Мертвым приходится испытывать «состояние смерти» во всей полноте физического распада и душевных мук.