Упражнения

– У меня плохие новости. – Она хотела продолжать, но не смогла. Отвернулась и расплакалась. Роланд был в шоке. Если бы что-то случилось с кем-то из детей, она бы уже ему сообщила. Он обнял ее и стал ждать. Ее плечи и шея буквально пылали. Таксист сбавил скорость и через переговорник спросил, не требуется ли его помощь. Роланд попросил его ехать дальше и выключил микрофон. Он никогда не видел Дафну плачущей. Она всегда знала, что делать, была сильная, всегда заботилась о других. Он почувствовал себя ребенком, который с немым изумлением смотрит на плачущую маму. Он нащупал в ее сумочке бумажные салфетки и вложил ей в ладонь. Она постепенно пришла в себя.

– Прости. – И снова: – Прости.

Он прижал ее к себе. Наконец она сказала:

– Утром пришли результаты анализов. – И как только она произнесла эти слова, он догадался, что за ними последует. – Надо было предупредить тебя заранее. Но я думала, что ничего страшного. У меня рак. Четвертая стадия.

Он попытался что-то произнести, но на несколько секунд потерял дар речи.

– Где?

– Везде. Он везде! У меня нет ни малейшего шанса. Так они объяснили, употребив очень сложную терминологию. Оба врача. О Роланд, мне так страшно!

11

Он вынул ее из ящика, где лежали его свитера, и положил на письменный стол. Это была увесистая керамическая ваза с завинчивающейся пробковой крышкой, завернутая в двухлетней давности газету. Раньше она лет пять простояла на подоконнике его спальни, покуда ему не надоело лицезреть это напоминание о его упрямом желании потянуть время. А теперь, почти в полночь в начале сентября, все было упаковано и сложено в прихожей. Взятая им напрокат машина, самая дешевая, какую он смог найти, стояла за углом дома. Он бережно положил вазу набок и вытащил ее из газетной обертки. Эти два года были свежи у него в памяти, как будто с того дня прошло два месяца. Его старые друзья говорили, что и в их жизни время имело свойство неумолимо сжиматься. И они частенько делились впечатлениями об этом нечестном ускорении. Он позабыл, что выбрал именно эту газетную страницу в силу мрачной иронии. Он отложил вазу и расправил страницу на столе. 15 июня 2016 года. Крупная, на полполосы, фотография Найджела Фаража, лидера британской независимой партии, и Кейт Хоуи, члена парламента от Лейбористской партии, на носу катера, с беззаботным видом облокотившихся на бортовые перила. Позади них виднелось здание парламента. Рядом с ними находился набитый людьми прогулочный теплоход, украшенный массой британских флажков. Были там и другие теплоходы, попавшие в кадр не целиком. Это был праздник, обещавший, что скоро Британия проголосует за выход из Европейского союза и вновь вернет себе полный контроль над богатыми рыбой акваториями.

Но Роланда не интересовали Фараж и Хоуи. Он выбрал эту страницу оттого, что на втором плане фотографии виднелись плечо и предплечье. Извращенный выбор. Эти части тела принадлежали Питеру Маунту, одному из главных спонсоров их политической кампании. Он целый год уговаривал Роланда избавиться от вазы с прахом Дафны и привлечь его к участию в этом ритуале. А с недавних пор звонки Питера стали более настойчивыми. Роланд же много раз объяснял ему, что она совершенно определенно высказалась на этот счет и он, Роланд, не собирался нарушать ее последнюю волю. Так что задержка с преданием праха земле была оправданна. Пару раз, когда Питер звонил, он бросал трубку. И дело было не только в его личном отношении к нему. Постепенно Роланд проникся отвращением к политическим взглядам, которые защищал этот человек.

Он завернул вазу в шерстяной свитерок, сунул ее в пустой рюкзак и отнес вниз, к остальному своему снаряжению. Которое состояло из походных ботинок и широкополой шляпы, другого рюкзака, небольшого чемодана и картонной коробки с продуктами. Он вошел в кухню и написал записку Лоуренсу и Ингрид. Они приезжали из Потсдама с шестилетней Стефани присмотреть за домом и погулять по Лондону. Оставленные им инструкции касались в основном его кошки, которую он не видел уже два дня. Когда он вернется, они вместе отпразднуют его день рождения за семейным ужином. Какая это радость – возвращаться не в пустой дом!