Упырёк (ЛП)

— Я шла к больному, несла ему кашу, — Пиа указала на пол. Там стоял металлический судок. — Захожу, а они лежат…

Девушка покосилась на труп Арчи.

— Раненый ещё в сознании был, с кровати свесился, на этого вот посмотрел, и вскрикнул. Тихонько так, жалобно.

— Что-нибудь сказал?

Пиа Селли покачала головой.

— Неееет… откинулся на подушку, скривился вот так-то и замер. У него кровь пошла свежая, а ведь его уже наш маг смотрел.

— Потом ещё посмотрит, — вздохнул Мэтт, покосившись на рядового. — Следующего зови. Нечего рассиживаться.

Подруга ловца Мелтона, Тилали, толком ничего не видела, но зато ощутила всплеск Тёмной магии, хоть и не слишком сильный. Неужели никто больше не понял, что в палате применяли Тёмную магию?

Зато, что госпиталь «качнуло», заметил только Мелтон. Возможно, он просто не понял, что это была Тёмная магия?

Врач-маг тоже ничего не увидел и не почувствовал вокруг, потому что с трудом справился с приступом дурноты. Ему стало нехорошо прямо у дверей палаты Мармалена. Слабость, потемнение в глазах, тошнота.

И, наконец, «муха» — городской стражник, в чёрном с жёлтыми полосами на груди мундире. Он нёс букет Пие Селли. «Муха» застал девушку на пути к палате, она велела подождать её у двери. Он видел, как пошатнулся в коридоре врач-маг, ощутил сильный сквозняк, который, к его удивлению, едва не сдул Мелтона, подслушивавшего тут же, за широкой створкой, распахнутой почти настежь. Но тот же сквозняк просто заставил стражника вздрогнуть, не более того. Тилали «муха» не заприметил, насчёт Тёмной магии ничего не понял.

От двери стражник видел кровать, Лассе, сидящего спиной к окну и лицом ко входу. Видел спину Арчи. По словам свидетеля, Мармален страшно изменился в лице — был испуганный бледный мальчишка, а тут стал будто бы старше и злее.

— Чуть не почернел от злости, и глаза засверкали, — сказал здоровяк. — А потом, когда старик упал, нагнулся над ним и ойкнул. Как будто снова ребёнок вернулся. И повалился на кровать. Вот так-то оно и произошло.

Мэтт выслушал здоровяка и позвал Пию Селли снова.

— «Захожу, а они лежат»? — спросил он нехорошим голосом. — Что вы видели на самом деле?

Девушка съёжилась и посмотрела на «муху». Тот пожал плечами и протянул ей букет. Пиа взяла цветы — чахлые оранжерейные розы бледно-розового цвета. Её щёки выглядели сейчас куда бледнее.

— Я видела момент, когда больной посмотрел на старика вот так! — Пиа сделала огромные глаза. — У него лицо светилось. Но он ничего не делал…

Девушка поникла, едва не уткнувшись лицом в цветы.

— Он ничего не делал! — повторила она жалобно.

Понятно, подумал Криззен. Решила, что навредит пациенту, если скажет всё начистоту. Ох, как дети.

— Идите, — велел он. — Все ждите в коридоре. Никуда не уходить! Младший офицер Льюс Мелтон! Проследите, чтобы никто не уходил.

Мэтт подошёл к кровати с Мармаленом. Осторожно похлопал мальчишку по щекам.

Врач-маг, стоявший рядом, опираясь на спинку койки, покачал головой.

— Вы же поняли, что произошло? — спросил он.

— Нет, пока не понял, — ответил Мэтт, но тут же сообразил, что начал догадываться ещё при рассказе про «качнуло».

— Мальчишка забрал столько эмоций с окружающих, сколько смог, и всё вбросил в ментальный удар по старику, — медленно сказал он врачу-магу. — Это не по-нашему. Так может сделать только Тёмный маг.

Врач-маг покивал.

— Все испытывали разные эмоции, и поэтому у них разное впечатление от произошедшего. Пиа и Тилали были спокойны. Страж взволнован и влюблён. А вот ловец встревожен и даже напуган. Ему и пришлось хуже. Зато Тилали заметила вспышку Тёмной магии. Но отнюдь не слабую — я, к примеру, думал о смерти… и мне показалось, что всплеск очень силён.

— Почему?

— Что «почему»? — удивился врач.

— Почему вы думали о смерти?

— Боялся, что паренёк ваш умрёт. У него вроде бы было не так уж много сил, — сказал врач-маг, но Мэтт чуял: не всё сказал, не всё выложил.

— Мэтр Констанс, — сказал начальник участка задушевно, — вы мне не договариваете. Почему это вас сильнее зацепило?

Врач-маг, очевидно, польщённый повышением до мэтра (главный госпитальный врач вскинулся, но промолчал, как отметил Мэтт), пожал плечами и с неохотой в голосе признался:

— А я боялся, что он умрёт именно тогда, когда я буду разделять его боль… вы ведь знаете, это для нас, магов-врачевателей, может оказаться фатальным. Я видел, как это происходит, и не говорите мне, врач-магу, что это не со всяким и не каждый раз! Потому что каждый раз может стать последним для нас!

— А! Понял, — кивнул Мэтт, стараясь оставаться спокойным. — Дайлен, пиши, пиши! Почему отвлекаешься?

— Наш свидетель пришёл в себя, — сказал ловец.

— Позвольте, я взгляну тоже, — врач-маг встал с койки Лассе и бочком подвинулся к соседней кровати.

— Дайлен, позови людей, пусть уберут тело на ледник, — распорядился Мэтт. — Записи дай сюда.