Он сел за свой стол, потянулся за портфелем, в котором лежал розовый «Киндл», но убрал руку. Потянулся снова, снова остановил себя и застонал. Это словно наркотик. Или сексуальная одержимость. Такая мысль заставила его вспомнить об Эллен Силверман, чего не случалось с ним с момента обнаружения в «Киндле» скрытых меню. Впервые со времени их расставания, Эллен начисто исчезла из его мыслей.
– Я отказываюсь до конца дня смотреть в эту штуку, – произнес он, – и отказываюсь сходить с ума. Отказываюсь смотреть и отказываюсь сходить с ума. Смотреть и сходить с ума. Отказываюсь и от того, и от другого. Я…
Но его рука уже держала розовый «Киндл»! Он достал устройство, даже отрицая его власть над ним! Когда он это сделал? Неужели он в самом деле будет сидеть в этом пустом классе, таращась в эту штуку, как лунатик?
– Мистер Смит?
Голос так напугал его, что «Киндл» упал на стол. Он тут же схватил его и осмотрел, боясь, что гаджет сломался, но все было в порядке. Слава Богу.
– Я не хотел испугать вас.
В дверях стоял обеспокоенный Хендерсон. Уэсли это не удивило.
– Ты не испугал меня, – ответил Уэсли.
Эта явная ложь так развеселила его, что он чуть не захихикал. Пришлось закрыть рот рукой, чтобы удержать смешок.
– Что с вами? – Хендерсон шагнул в класс. – Мне кажется, это не просто вирус. Босс, вы ужасно выглядите. У вас плохие новости, или что-то случилось?
Хендерсон чуть не сказал ему не лезть не в свое дело, валить отсюда, не мозолить глаза. Но потом напуганная его часть, забившаяся в самый дальний уголок сознания и утверждающая, что розовый «Киндл» – это шутка, тщательно подготовленный обман, решила больше не прятаться и начала действовать.
– Как твое имя, Хендерсон? Совсем не помню.
Парень улыбнулся. Улыбка приятная, но беспокойство из глаз не исчезло.
– Роберт, сэр. Робби.
– Хорошо, Робби, я Уэс. И я хочу тебе кое-что показать. Или ты ничего не увидишь – и это означает, что я заблуждаюсь и скорее всего страдаю нервным расстройством – или ты увидишь нечто, что взорвет твой мозг. Только не здесь. Пойдем ко мне в кабинет, хорошо?
Пока они шли по посредственному двору, Хендерсон пытался задавать вопросы. Уэсли отмахивался от них, но был рад, что Робби Хендерсон вернулся, а напуганная часть разума взяла инициативу в свои руки и заговорила. Сейчас он чувствовал себя лучше – более защищенным – чем когда-либо с тех пор, как открыл для себя тайные меню «Киндла». В каком-нибудь рассказе в стиле фэнтези Робби Хендерсон ничего бы не увидел, и главный герой решил бы, что сходит с ума. Или уже спятил. В реальности, однако, все обстояло по-другому. По крайней мере, в
– Вы бормочете, сэр, – сказал Робби, – то есть, Уэс.
– Извини.
– Вы меня слегка пугаете.
– Я и
Дон Оллман, с наушниками в ушах, сидел в кабинете, работал с бумагами и пел о Иеремии-лягушке[16] голосом, который метался в диапазоне от просто плохого до неизведанных горизонтов противного. Увидев Уэсли, он выключил «айпод».
– Я думал, у тебя урок.
– Я его отменил. Это Роберт Хендерсон, один из учеников моего курса американской литературы.
– Робби, – представился Хендерсон, протягивая руку.
– Привет, Робби. А я Дон Оллман. Один из «Братьев Оллман». На тубе играю.
Робби вежливо рассмеялся и пожал Дону Оллману руку. До этой минуты Уэсли намеревался попросить Дона уйти, думая, что достаточно будет одного свидетеля крушения его психики. Но, возможно, это тот редкий случай, когда больше – на самом деле веселее.
– Вам нужно посекретничать? – спросил Дон.
– Нет, – ответил Уэсли. – Останься. Я хочу вам кое-что показать, парни. И если вы не увидите того, что вижу я, мне грозит радость обследования в Центральной психиатрической больнице штата.
Он открыл портфель.
– Вау! – воскликнул Робби. – Розовый «Киндл»! Класс! Я таких не видел!
– Сейчас я вам покажу еще что-то, чего вы не видели, – сказал Уэсли. – По крайней мере, я так думаю.
Он вставил адаптер «Киндла» в сеть и включил его.