Ураганные войны

– Разумеется, никакого принуждения не будет, – твердо заявил Элагби, одарив Аларика таким взглядом, что человек меньших габаритов вздрогнул бы. – Однако в глазах аристократии союз не будет действительным до тех пор, пока вы не начнете делить ложе со своей женой.

– Но ведь в этом нет никакого смысла! – воскликнула Таласин. – Сама королева драконов знает, что этот брак будет таковым только на бумаге… – Что-то в тяжелом взгляде отца заставило ее замолчать.

– Повторюсь, что на данный момент на вас никто не давит, – осторожно сказал принц Ненавара. – Как только ты взойдешь на Драконий Престол и возникнет необходимость в новой лахис’ке, у нас будет совсем другой разговор. Так что сейчас вам нужно лишь обсудить брачную ночь и то, как разрешить этот вопрос.

Таласин задумалась, не Урдуя ли подначила Элагби: Захия-лахис часто вела закулисные переговоры. Девушка подумала, что ей могли хотя бы намекнуть, но, с другой стороны, если бы она знала, то, весьма вероятно, наотрез отказалась бы и приближаться к «Избавлению».

Таласин украдкой взглянула на темноволосого императора, и ее мысли стали блуждать по опасному пути, с которого теперь, когда отец затронул эту тему, не могли сойти.

В животе у нее внезапно закрутилось нечто необузданное и неспокойное. Она окинула взглядом его массивную фигуру широкие пальцы, пухлые губы. И вспомнила, что ощущала всякий раз, когда их тела оказывались близко друг к другу: тепло, опасность, бабочки…

Нет. Она не будет думать о нем в таких выражениях, тем более когда в комнате ее отец.

К несчастью, Элагби выбрал именно этот момент, чтобы встать.

– Тогда я оставлю вас поразмыслить наедине, хорошо?

Аларик очнулся от какого-то странного забытья, в котором пребывал последние несколько мгновений.

– Поразмыслить? – повторил он несколько слабым голосом.

Элагби нахмурился.

– Поговорить, – уточнил он, буравя молодого человека жестким взглядом. – О своем положении, спокойно сидя порознь, на разных местах.

Таласин всерьез рассматривала вариант выброситься за борт корабля.

…….✲……..

Будучи единственным наследником Гахериса, Аларик посвятил ранние годы учебе и тренировке эфиромантии. А последние десять лет он провел в сражениях на войне. У него никогда не было времени на женщин. Он всегда считал себя выше плотских утех, которыми так наслаждались люди вроде Севраима.

Однако сегодня его очень притягательная, очень раздражающая невеста имела наглость появиться на корабле в этом: откровенном платье, которое охватывало ее стройный стан, словно расплавленное солнце, с глубоким декольте, обрамленным жемчугом и кварцем. И все, о чем Аларик мог думать, – это о том, что ее грудь идеального размера для его руки.

Что еще хуже, он и так с трудом сдерживал себя, чтобы не пускать на нее слюни, пока в комнате был ее отец, а теперь Элагби ушел, дабы они обсудили, как провести их первую брачную ночь.

«Почему моя жизнь докатилась до такого? – задавался вопросом сердитый Аларик. – Я же ничего не сделал».

Как только за принцем Элагби со скрипом закрылась дверь, Аларик с раздосадованным шипением вскочил на ноги и прошагал к окну, уперев кулаки в бока.

– Я не буду против разделить комнату, – услышал он слова Таласин. – Для убедительности. Это всего на одну ночь.

И то верно. Он собирался вернуться на Континент уже на следующий день после свадьбы, а она должна была прилететь к нему только через две недели, к моменту коронации. После этого он ожидал, что они будут видеться только в случае крайней необходимости.

– Я могу занять кушетку, – пробормотал он. – В конце концов, что значит еще одно неудобство?

– Не надо говорить таким тоном, будто это моя вина, – упрекнула она.

«Твоя», – едва не выпалил он, но тут его захлестнула волна сильнейшего стыда, словно добела раскаленное жидкое железо. Она не виновата в том, что он не в состоянии контролировать физическую реакцию на нее.

Аларик перестал прожигать взглядом дыру в окне и развернулся, чтобы еще раз взглянуть в лицо невесте. Таласин сидела, вытянувшись в струнку, и теребила веерообразные складки юбки, на нитках жемчуга, вплетенных в ее каштановые волосы, плясал солнечный свет, обволакивая девушку сиянием. Ее шея была обнажена: идеальное место, к которому можно прижаться губами, мучительно подумал он.

«Ткач Света никогда не ответит взаимностью на твое странное увлечение ею, а со временем поймет, как использовать его против тебя, если ты не пресечешь это на корню».

К горлу Аларика подступила желчь. Подобно тому, как магия превращается в лезвие, это чувство превратилось в острые слова:

– А каким тоном мне говорить? Как будто я в предвкушении брачной ночи? – Молодой человек одарил собеседницу невеселой улыбкой на тонко сжатых губах.

– Брачной ночи не будет, болван, в этом и суть!

Гнев Таласин налетел подобно порыву прибрежного ветра: слишком внезапно, слишком стремительно. На ее щеках под прозрачной вуалью пудры проступил розовый оттенок. Похоже, Аларик не только разозлил, но и задел ее за живое: лишь через мгновение он понял, что это смущение.