«Ураганный» истребитель. «Харрикейны» в бою

В воздух стали поднимать проверенные «Харрикейны». Бомбардировщики в темноте летели без сопровождения, так что опасности столкнуться с «Мессершмиттами» не было. А для того, чтобы догнать, например, He.111H, скорости «Харрикейна» вполне хватало. Кроме того, эта машина была проще на взлете и посадке, чем неустойчивый из-за малой колеи «Спитфайр».

Никакого специального оборудования для поиска вражеских самолетов не устанавливали. Собранные в части ночников машины отличались только небольшими щитками, прикрывавшими от пилота выхлопные патрубки — против ослепления, и окраской в черный цвет. По ночам летали «двойки» всех вариантов — A, B, C.

Для летчиков-истребителей полеты во тьме были в новинку. До войны их этому практически не учили. Истребители воевали только днем и при хорошей погоде. Здесь же все совсем другое: вокруг темнота, только тускло светятся приборы. Найти ориентиры внизу при полной светомаскировке можно только при свете луны. Пришлось тренировать пилотов в навигации, одиночных и групповых полетах в лунные и безлунные ночи. Позже к этому добавили еще и маневрирование в строю.

Первоначально тактика действий выглядела так. Истребители поднимались в воздух парами и должны были осуществлять патрулирование на определенных позициях — линиях. Эти линии кодировались буквами (A, B, C…) и обозначались на местности световыми сигналами, объединенными в группы, отстоявшие на 10 миль друг от друга. Высота патрулирования обычно задавалась 3000–3500 м. Истребители должны были двигаться вдоль линии вперед-назад в пределах отведенного участка.

^{Ночной истребитель «Харрикейн» IIC.}

Но на практике самолеты часто плутали. Единственным прибором, который мог использовать пилот, являлся не очень точный магнитный компас. Сигналы на земле с высоты можно было различить лишь в хорошую погоду. По воспоминаниям летчиков, в темную ночь над облаками или туманом через час-полтора только очень хороший пилот мог более-менее точно сказать, где находится.

Ведомый шел за хвостом ведущего, ориентируясь по вспышкам выхлопов. Примерно с 400 м они становились невидимыми, поэтому требовалось точно держать дистанцию.

Делали попытки засекать положение машины по радиопередачам. Несколько наземных станций одновременно определяли направление на истребитель, но эта схема оказалась сложной и ненадежной. Радиокомпаса на «Харрикейне» не имелось, и сам летчик не мог засечь направление на радиомаяк или мощную работающую станцию.

Это сильно сказывалось при возвращении с патрулирования, когда шли по компасу и расчету времени. Но если пилот ошибался в своем первоначальном местонахождении, то и тщательное выдерживание курса не спасало его от возможности оказаться черт знает где. Поэтому ныряли под облака, снижались до земли в надежде обнаружить хоть один знакомый ориентир. Несмотря на светомаскировку, к моменту возвращения истребителей обязательно зажигали аэродромные огни (в виде двух рядов парафиновых ламп — фактически больших свечек), а кое-где обозначали посадочные площадки направленными вверх прожекторными лучами. Летчики имели приказ садиться на первом же обнаруженном аэродроме.

Найти в небе немецкий самолет тоже было нелегко. В темноте обзору мешало толстое бронестекло и переплеты фонаря. Если противник все-таки появлялся в поле зрения, довольно трудно было определить расстояние до него и направление его движения. Стрелковый прицел имел подсветку, но яркие метки слепили пилота на фоне темноты.

Летчики предпочитали наблюдать за действиями прожектористов. Когда им удавалось захватить бомбардировщик лучом, истребитель получал возможность атаковать. Но иногда и сам «Харрикейн» попадал в луч, слепивший пилота. Другим распространенным вариантом было слежение с высоты. Бомбардировщик на фоне горящего города вырисовывался черным силуэтом. Тут его и обстреливали.

Эффективность при столь ненадежной тактике оказалась соответствующей. По английским данным, во время ночных налетов на Лондон удалось сбить 81 самолет, но только восемь из них были уничтожены истребителями. Даже случаи атак были достаточно редки. Известный впоследствии английский ас Р. Бьюмонт осенью 1941 г. служил в 87-й эскадрилье, «Харрикейны» которой занимались ночной охотой над городами Англии. За пять месяцев ему всего несколько раз удавалось найти вражеские самолеты; дважды он открывал огонь. В обоих случаях это были бомбардировщики Ju.88А. Никаких следов своей стрельбы летчик не увидел, но за рекой Северн отметки немецких машин на экранах наземных РЛС исчезли. В результате Бьюмонту их засчитали как «вероятно уничтоженные». Но в той же эскадрилье отмечен и бесспорный случай: летчик Смолвуд во время налета немцев на Бристоль увидел внизу движущиеся огни. Он спикировал вниз и обнаружил группу бомбардировщиков He.111, идущую с включенными синими строевыми огнями. Атака оказалась успешной, один из немецких самолетов упал в пригороде.